— Ты права, я уйду, и больше ты меня не увидишь. Я поняла, что больше не подруга тебе… Прощай, Кэти, — секунду помолчав, она добавила: — Ты изменилась. Я не вижу в тебе прежней Кэти, ты стала мстительной.
— Замолчи! — взвизгнула та, задетая этими словами.
— Я не хочу иметь с тобой ничего общего, — прошептала Ванесса. — Прощай.
Не оборачиваясь и не смотря по сторонам, она прошла до экипажей, присланных солдатами порта. Сев в кэб, она покатила по темным улицам Лондона. Кэти презрительно фыркнула и, натянув на лицо приветливую улыбку, подошла к Эльзе. Вместе девушки сели в последний кэб и под бурчания возмущенного кучера, которого подняли посреди ночи, поехали прочь от порта.
Поездка была мучительно-долгой для обеих дам. Их трясло, кидало в кэбе на поворотах и заставляло быть всю дорогу в напряжении. Весь путь они молчали. Ни одна из них не желала говорить с другой. К четырем часам утра, когда уже первые розовые отблески солнца окрасили ночное небо утренними красками, экипаж остановился.
Кэти, кряхтя и возмущаясь на неумелость кучера, вышла из экипажа и поспешила к двери дома. Мягко улыбнувшись, Эльза тоже покинула кэб. Вдыхая пряный воздух раннего утра, она порадовалась, что наконец-то находится на родной земле, вдали от такого чуждого ей моря. Вскоре из двухэтажного особняка вышла Кэти с небольшим кисетом. Передав кучеру несколько монет, она позвала свою гостью.
Девушка выдавила благодарную улыбку и на ватных ногах направилась в темный особняк. Большие черные окна смотрели на нее бездонными пустыми глазницами. Парадная дверь, поскрипывая на петлях, покачивалась взад и вперед, впуская в дом холод недавней ночи. Крыша дома низко свисала, создавая своеобразный козырек. На этом козырьке были сделаны мастером искусные и витиеватые кованые узоры. Сейчас Эльзе казалось, что на козырьке стоят несколько рядов острых зубов. От свежего ветра и долгой поездки ее пробрал озноб.
Опустив глаза и списывая дурные предчувствия на усталость, она зашла в дом. Кэти начала зажигать свечи.
— Перед поездкой я отослала кухарку и гувернантку. Поэтому сейчас в доме, кроме нас с тобой, никого нет, — бесстрастно произнесла хозяйка особняка. — Завтра я пошлю за ними. А сейчас пойдем, я покажу тебе комнату, где ты сможешь переночевать.
— Мне хотелось бы принять ванну, если можно, — слабо заметила гостья.
— Завтра, — оборвала ее Кэти и быстро начала подниматься на второй этаж. Ее шаги гулким эхом разносились по темному пустому холодному дому.
Устроившись на ночлег, Эльза укуталась в теплое ватное одеяло и забылась крепким умиротворяющим сном.
Проснулась она от слабого солнечного света в окно. Комната была наполнена теплой атмосферой домашнего очага. Она развеяла ночные страхи и сомнения, принеся в душу тепло и радость. Умыв лицо, Эльза обнаружила в комнате несколько шпилек для волос. Проведя рукой по спутанным грязным локонам, она скрутила их в пучок и умело закрепила его шпильками. Довольно кивнув, она вышла из комнаты.
Спустившись на первый этаж, гостья увидела сидящую за круглым столом Кэти, чисто одетую, умытую и причесанную. Зная, как выглядит она сама, Эльза почувствовала неловкость.
— Доброе утро, — покровительственно улыбнулась Кэти, жестом приглашая ее за стол.
Эльза села на кончик стула и невольно оглядела пышно обставленную гостиную. Хозяйка довольно хмыкнула:
— Уже четверть двенадцатого. Бери, что хочешь, ешь, не стесняйся.
— Спасибо, — чувствуя себя еще более неловко, отозвалась та.
Взяв кусок хлеба, Эльза начала намазывать на него мягкое масло, стараясь не поднимать глаз на пристально следящую за ней хозяйку. Чувствуя, что надо что-то сказать, она спросила:
— Слуги уже пришли?
— Кухарка пришла. Приготовила завтрак и пошла на рынок. Так что мы снова вдвоем, — протянула Кэти.
Эльза кивнула, в этом ответе ей послышались металлические угрожающие нотки. Нет, только послышались. Это все ее разыгравшееся воображение.
Доев бутерброд, Эльза взяла чайник и налила себе ароматный зеленый чай — правда, более темный, чем ему было положено быть.
— Будете? — предложила она Кэти, протягивая чайник.
— Нет, дорогая, спасибо, — вежливо улыбнулась та. — Я уже попила.
Девушка поставила чайник и, подув на горячий напиток, который она так любила, подняла фарфоровую чашку. Сделав два глотка, горничная отметила, что чай слишком долго настаивался, ведь иначе у него не был бы такой горький привкус. Отпив половину чашки, Эльза закашлялась: пожалуй, чай был слишком горячим, горло начало першить.
— Вы подавились? — заботливо проворковала Кэти. — Наверное, крошка хлеба в не то горло попала, запейте.
Эльза кивнула и сделала большой глоток горячего напитка. На лбу у нее появилась испарина — верно, чай был слишком горяч для нее. Гостья поставила чашку, но тут почувствовала на себе нескрываемо пристальный взгляд Кэти. Боясь, что может обидеть хозяйку, с которой только-только стали налаживаться отношения, она подняла чашку и допила остаток чая. Ей стало жарко, на висках появились крупные капли пота, жидкость жгла изнутри.
— Вам плохо? — испугалась Кэти.
— Нет-нет, все в порядке, — проговорила она.
Голова ее начала кружиться, во всем теле появилась слабость, жуткий горький привкус чая вызвал тошноту. Эльза чувствовала, что щеки ее пошли алыми пятнами, невыносимо горя. Желудок сжало судорогой. От резкой боли она вскрикнула и согнулась пополам. Гостья схватилась за талию, пытаясь унять боль. Забыв, где она, и что на нее пристально смотрят, девушка попыталась встать, но сил не хватило, а голова закружилась с новой силой. Тяжело дыша и нервно стирая огромные капли пота со лба, она упала на колени на пол. Дышать становилось все тяжелее, грудь сжимали металлические тиски.
Подняв глаза, Эльза увидела холодную надменную улыбку на губах Кэти, прозрачные глаза ее светились злорадством.
— Убийца, — прохрипела Эльза, понимая, что это ее последние слова.
Кэти слегка пожала плечами. Гостья повалилась на пол, поняв все слишком поздно. Она хрипло вздохнула, в глазах ее потемнело, ноги похолодели, напряженные до предела руки нервно сжимали ковер. Тело начало сводить судорогой.)
Глава 58
Прошлая ночь
Эдуард сонно вздохнул и оглядел спящих на стульях знакомых. Была уже половина пятого, а Штефард все не появлялся. Офицер мрачно опустил голову и начал мерить шагами кабинет. Стараясь не думать о самом худшем, сэр Левод предался мечтам о будущей жизни с Эльзой.
В этот момент дверь отворилась и в кабинет, вытирая пот и тяжело дыша, зашел красный от возбуждения полковник. В руках он держал бумагу с размашистой подписью и двумя сургучными печатями.
— Подъем! — выкрикнул сэр Левод, подбегая к другу.
