Сейдкона сделала новую попытку, но не смогла сдвинуть Клеопатру с места. Та накрепко приклеилась к Сохмет. Все, на что была способна Ауд, — манипулировать судьбами, окружавшими две бессмертные нити. Она решила, что ей удастся хотя бы завлечь царицу в свои руки.
«Это уже чересчур», — подумала она, испугавшись.
Август наклонился вперед, оглядывая лица собравшихся. Похоже, никто из колдунов не обнаружил Клеопатру. Однако такой расклад вовсе не означал, что поблизости ее нет. И вряд ли она сбежала из Цирка в последний момент. Август позаботился об охране.
Но он сильно нервничал.
Вдруг она все же доберется до него? Однажды двадцать привезенных Помпеем слонов ринулись на трибуны. Животные сломали железную ограду, защищавшую толпу. Юлий Цезарь приказал вырыть вокруг арены широкий ров, чтобы подобное больше не повторилось.
Конечно же, ров нельзя было перепрыгнуть. А недавно сооруженная ложа, пульвинар, обеспечивала прекрасный вид на гонки колесниц, звериные бои и гладиаторские игры. Здесь же, по легенде, изнасиловали сабинянок,
[40]
хотя на это представление билетов не продавали. Данное место пропиталось кровью, и Марк Агриппа предпринял все меры, чтобы обеспечить безопасность императора. Повсюду сидели солдаты Агриппы в обычной одежде. Их собралось несколько тысяч, и каждому дали один приказ — защищать Августа.
Император оглянулся на Хризату. Слишком она яркая… Не следовало, чтобы ее появление на публике вызвало пересуды о новой императорской любовнице. Он велел жрице закрыть лицо черной вуалью, но ее глаза так и поблескивали сквозь ткань — зеленые, словно море в погожий день. Август мысленно себя поздравил с удачным уловом. Целых три колдуна, а вдобавок — призрак Марка Антония. Он погладил Селену по плечу, чувствуя себя слегка виноватым. Девочке не стоило видеть подобных вещей, особенно после того, как ее напугала змея. Однако без детей Клеопатры сегодня не обойтись.
Селена вздрогнула и наклонилась вперед, пытаясь сдержаться. Что случилось в покоях императора? В памяти всплыло туманное видение — змея с лицом ее матери. Потом пришел врач и дал ей лекарство, от которого она заснула.
Когда она пробудилась, на постели лежал букет, который ей подарила Хризата. Странно, ведь Селена выронила его в императорской спальне. А теперь Хризата сидела рядом с ней. Вот ее единственная подруга. Август отрицал все, что говорила Селена. Он утверждал, что ей привиделся кошмар. Лишь Хризата ей верила. Девочка посмотрела на арену, и к горлу подкатил ком. Мысль о зверях напомнила ей о Египте. Но она не тосковала по семье. Ее же просто бросили. Жрица улыбнулась и взяла Селену за руку.
— Ничего не бойся, — проворковала она. — Я тебя защищу.
Что-то подсказало Селене, что ей можно доверять.
Хризата бросила взгляд на императора и улыбнулась ему точно рассчитанной улыбкой. Он нервно улыбнулся в ответ, продемонстрировав кривые зубы.
Она подумала о других колдунах. Северянка явно болела. Хризата постоянно слышала ее кашель, пока они поднимались на трибуну. Кожа старухи имела мертвенно-землистый цвет. И тем не менее в ложе она выпрямилась и настороженно смотрела на арену своими странными серебристыми глазами. Если она станет помехой, убить ее будет несложно. Жрица Гекаты готова ко всему. А с заклинателем змей придется повозиться. Сильный соперник! Впрочем, вероятно, он заодно с ней. Если нет, его можно подкупить. Псилы занимались колдовством за плату. Она наклонилась к Усему.
— Ты можешь мне понадобиться, — шепнула она.
— А ты — мне, — процедил он. — С ней нелегко справиться.
Ветер сообщил Усему о прибытии царицы. Он не сомневался, что та скоро появится, и уже жалел об этом. По плечам псила скользила изящная змея с медным узором. Он покосился на колдунью с севера. Римляне забрали у нее прялку, но она вернулась к хозяйке. Ауд спрятала ее в складках собственной одежды. Он подозревал, что никто ни о чем подобном и не догадывается. Кроме того, лишь ему известно, что запястья сейдконы на самом деле не связаны. Ауд сможет противостоять Клеопатре. Им потребуется все, что имелось в их распоряжении. Но он намеревался убить Клеопатру сам.
Он коснулся заточенного кинжала, тронув лезвие кончиками пальцев. Усем смазал его ядом, не действовавшим на псила. Лезвие мгновенно рассечет плоть любой из ведьм, если возникнет необходимость. А в том, что кинжал нанесет смертельную рану Клеопатре, он не был уверен. Ветер окутал плечи псила, словно плащ, наблюдая и ожидая.
Внизу прошествовал страус, гордо задрав клюв. Римляне едва обратили на него внимание. Они и раньше видели таких птиц.
Август переключился на большую группу сенаторов, лысины которых блестели в свете факелов. Их сопровождали писцы. Он толкнул в бок Агриппу.
— Почему они здесь?
— Не знаю, — ответил тот.
— Они старики, — заявил Август.
— И без оружия, — кивнул Агриппа.
Император пытался понять, что им нужно. Сенаторы обычно не посещали подобные представления. Им следовало спать, но они прямо-таки дрожали от возбуждения. Когда Август отвернулся, один из них пристально уставился в толпу.
Сенатор обменялся взглядом со стройным парнем в одежде слуги. Тот как раз занял место за императорской ложей, никем в ней не замеченный. Он шагнул в сторону, остановился позади Хризаты, и сенатор едва заметно кивнул.
Солнце зашло, и зажгли новые огни. Люди требовали начала представления.
Август налил себе вина, достал из туники флакон с териаком и плеснул несколько капель в кубок. Кто-то грубо отобрал у него напиток. Император разгневанно вскинул голову.
— Твой разум должен оставаться ясным, — сообщил Марк Агриппа.
— Я делаю то, что хочу, — раздраженно ответил тот. Териак казался ему уже не горьким, а почти сладким.
Из-под трибун заиграла музыка. Из катакомб начали по очереди выходить гладиаторы, чтобы предстать перед императором. Август недовольно пожал плечами. Они выглядели бледными, болезненными и побитыми. Бестиарии склонились перед ним, поддаваясь тычкам надсмотрщиков.
Всегда ли было так? Мальчишкой Август восхищался мощью гладиаторов, их тренированными мускулами, грубыми доспехами и оружием. Эти же — просто слабаки. Конечно, они являлись преступниками, приговор над которыми свершится на арене… Однако ничто не могло оправдать их пепельно-серые лица и тощие ноги.
Спустив Птолемея с колен, Август поднялся. Толпа сразу притихла.
— Граждане Рима! — крикнул он. — Лично я предпочел бы полюбоваться удивительным носорогом и огромным гиппопотамом, чем осужденными! Вы видите рабов. Они — всего лишь животные, хотя нам обещали чудеса!
