— Царь? — переспросил Ричард. — Но его же не было на обеде, он остался в Хофбурге!
— Нет, нет, — с досадой замахала руками Екатерина. — Нет! Ты просто не знаешь, и никто не знает! Он приехал сюда вслед за нами. Было устроено так, чтобы он мог пройти по потайной лестнице в тот салон — он знаком тебе… Не смотри на меня так! Помоги!
Ричарда затрясло. Опять эти интриги! Вот до чего они довели!
— Что ты сказала? — хрипло выдохнул он. — Он должен был там с кем-то встретиться? С кем?
Екатерина молчала.
— Говори!
Лицо Екатерины было ярко освещено — и Ричард прочитал на нем ответ раньше, чем она успела произнести хоть слово. Ничего не говоря, Ричард повернулся и бросился ко дворцу.
— Ричард! Ричард! Умоляю, будь осторожнее!
Он услышал этот ее отчаянный крик, но не оглянулся и не замедлил бега.
В дыму и пламени ему показалось, что он попал в преддверие ада. На секунду ослепнув и закашлявшись, он подумал было, что ему не прорваться, но затем увидел выход.
До мраморной лестницы огонь еще не добрался. Ричард бросился вверх по ступеням и дальше, вперед, по коридорам, полагаясь на свою интуицию, ища печально известный ему салон. Его спасло редкостное умение ориентироваться, и потому довольно скоро он оказался в тихой, менее роскошно обставленной части дворца, куда пожар не успел дойти.
Он бежал, пинком распахивая все попутные двери — за одной обнаружилась спальня, за другой маленькая гостиная с великолепным собранием картин Фрагонара, следом — галерея со статуями, еще несколько спален, и наконец, когда Ричард был уже близок к отчаянию, он достиг комнаты, которую узнал с первого взгляда.
Вначале ему показалось, что комната эта пуста, но тут с неведомым ему прежде ужасом он увидел распростертое на полу тело Ванды. Он подумал было, что она мертва, но, опустившись рядом с ней на колени, понял: она без сознания. Лицо было мертвенно-бледным, но тело — теплым, и сердце билось.
Ричард подхватил Ванду на руки, и в этот миг она открыла глаза. Секунду смотрела на Ричарда, затем судорожно вскрикнула:
— Ты пришел! Ты пришел! Я была уверена… что ты придешь… что спасешь меня…
Она уткнула лицо в плечо Ричарда, ее тело била крупная дрожь.
— Все хорошо, дорогая, — пробормотал он. — Я здесь, тебе больше ничто не угрожает.
— Не позволяй ему… прикасаться ко мне! Не позволяй ему… прикасаться ко мне!
В первый момент он не понял, о чем она говорит. Думал, что про пожар. Но затем заметил, что ее волосы растрепались, а одежда в беспорядке, будто Ванда с кем-то боролась… Взгляд его случайно упал на подушки — они сохраняли вмятину от лежавшего на них тела. Губы Ричарда затвердели, взгляд сделался жестоким, как у убийцы. Он привлек Ванду ближе, крепко прижал к себе:
— Тебя больше никто не тронет. Я тебе обещаю. Ты слышишь?
— Я боюсь… спаси меня!
Это был детский и вместе с тем женский крик. Очень осторожно Ричард поднялся на ноги, держа на руках Ванду, как хрупкую драгоценность.
— Нам нужно бежать отсюда, моя драгоценная, моя жемчужина! — прошептал он. — Дворец горит. Здесь опасно…
— Так вот о чем они там кричали, — прошептала в ответ Ванда. — Слава богу, что ты пришел прежде… прежде, чем…
Ее голос дрогнул, и из глаз брызнули слезы. Это были слезы облегчения, смывавшие, по крайней мере в этот момент, обуявший ее ужас.
Ванда еще несколько раз всхлипнула, а когда Ричард двинулся к двери, негромко вскрикнула:
— Опусти меня, пожалуйста, опусти!
Он опустил Ванду на пол, но не выпустил из объятий.
— Нам нужно спешить…
Она смотрела на него огромными, блестящими от слез глазами.
— Я не… понимаю, — пролепетала она. — Вначале я подумала, что это ты. Но это был… не ты. Хотя я видела тебя довольно часто и думала, что ты…
— Выброси все из головы сейчас. Сейчас не время… Я все тебе объясню, только позднее. Дворец горит, и я должен вывести тебя отсюда! Мы должны успеть, у нас мало времени! Все потом, потом, умоляю тебя!
Он хотел вновь подхватить Ванду на руки, но та попятилась от него.
— Я сама, — сказала она. — Я пойду сама, я могу идти. Так будет легче. Не нужно объяснять, как ты очутился здесь, и то, что это был… не ты… со мной… сегодня.
Ее губы задрожали, и Ричард знал, о чем она говорит. Он взял Ванду за руку и потянул за собой.
— Быстрее, — скомандовал он. — Все потом! Бежим!
Они побежали по коридору, но, достигнув парадной лестницы, увидели, что вся она окутана дымом и пламенем, и спуститься по ней невозможно.
— Здесь нам не пройти, — озадаченно буркнул Ричард.
— Может, попробуем по потайной лестнице? — предложила Ванда, но Ричард покачал головой.
— Та дверь открывается только снаружи! Вряд ли там сейчас дежурит слуга с ключом, карауля гостей!
— Но должен же быть еще какой-нибудь выход!
И они побежали по коридору в обратную стороу, ища боковую лестницу, но, когда нашли ее, обнаружилось, что она уже охвачена пламенем, которое жадно лижет ее деревянные перила…
— Придется рискнуть и попробовать выйти через главный вход, — решил Ричард. — Ты веришь мне?
Она улыбнулась, и какое-то время они стояли, глядя друг на друга так, словно им некуда было спешить, ни о чем не нужно было тревожиться — два нашедших друг друга сердца, одни в целом мире, поглощенные радостью узнавания.
— Ты знаешь, что да, — отвечала она. — Я верю тебе абсолютно…
— Я люблю тебя, — теперь он был в этом уверен. — Я люблю тебя всей душой, всем моим сердцем. До этого я никогда никого не любил.
— Я тоже люблю тебя. — Ванда подняла свои губы к его губам, а когда Ричард поцеловал ее, торжествующе засмеялась.
— Нам рано умирать, милая… Я еще не насладился тобой.
— А я тобой…
— Пойдем, я знаю, что нужно делать, — улыбнулся Ричард.
И увлек Ванду в ближайшую спальню. Здесь он сорвал с кровати одеяло и намочил его водой из кувшина для умывания — одеяло стало тяжелым и насквозь мокрым. Обмотав им свою голову, Ричард молча взял Ванду на руки и прикрыл ее другим концом одеяла. Она все поняла и закуталась поплотнее.
— Крепче держись, уткнись лицом мне в плечо и молись, молись так, как никогда еще не молилась!
Руки Ванды обвились вокруг его шеи, и Ричард почувствовал прикосновение ее губ к своей щеке. Она уткнулась лицом в его плечо, и одеяло скрыло обоих. Так Ричард двинулся вниз по лестнице — с каждым шагом дым, окутавший верхнюю площадку лестницы, постепенно начал рассеиваться. Ванда была очень легкой, почти невесомой, но Ричард шел медленно, боясь споткнуться и упасть с бесценной ношей в огонь, с треском пожиравший дорогую инкрустированную мебель и обитые гобеленом кресла.
