Она подняла на него смеющийся взгляд и прочла вопрос в его глазах.
— Не оглядывайтесь сейчас, милорд, но, оказывается, за нами наблюдают.
Он усмехнулся, немедленно все поняв.
— Ах да. Насколько я знаю женщин, могу себе представить. Моя сводная сестра, Джулиана, итальянка. Это говорит само за себя. Она очень самоуверенная, упрямая и совершенно невыносимая. Имеет склонность говорить неуместные вещи в неподходящий момент. — В голосе его явно проскальзывали смешливые нотки.
— Да она просто чудо.
Ник коротко рассмеялся:
— Вам она понравится, я думаю. И я уверен, что вы понравитесь ей. Она терпеть не может Лондон, светское общество и питает особую неприязнь к жеманным женщинам и фатоватым джентльменам. Что делает практически невозможным подыскать ей мужа. Но вообще-то это проблема Гейбриела.
— Вот преимущество быть вторым сыном, — сказала Изабель с улыбкой.
— Совершенно верно.
— А ваша невестка?
— Ну, Калли обязательно полюбит вас.
Изабель рассмеялась при этих словах:
— Трудно поверить, что маркиза Ролстон может полюбить выросшую в деревне северянку, которая ходит в брюках, когда ей это удобно, и большую часть времени проводит с женщинами, совершившими с точки зрения общества совершенно неприемлемые поступки.
— Именно за это маркиза Ролстон вас и полюбит, — усмехнулся Ник.
— Я вам не верю, — откровенно сказала Изабель, глядя ему в глаза.
— Когда-нибудь, Изабель, я отвезу вас в Лондон, и вы собственными ушами услышите правду от моего брата и его жены.
У Изабель потеплело на сердце от обещания, прозвучавшего в этих словах, — обещания, что наступит время, когда они вместе окажутся в Лондоне. Она познакомится с его семьей, и у них будет повод обсудить тайную историю одной из пар, о которых больше всего сплетничают в свете.
Ей очень хотелось, чтобы это оказалось правдой.
Это было странно. Здесь, в полутемной комнате, при свете свечей, под волшебные звуки вальса, в объятиях этого сильного обаятельного мужчины ей хотелось, чтобы это оказалось правдой. Ей хотелось быть связанной с ним. Стать его супругой. Жить жизнью, которая смутно угадывалась за его словами. Околдованная магической властью танца, ритмичным движением их тел, теплом его рук, обнимающих ее, Изабель позволила себе отдаться мечте, от которой уже так давно отказалась.
Изабель снова закрыла глаза и целиком отдалась движению, остро ощущая сквозь платье тепло его руки, не закрытой перчаткой, на своей талии. Она чувствовала прикосновение его крепких мускулистых бедер, когда он, кружась по залу, уверенно вел ее по бесконечному извилистому пути. Спустя некоторое время она открыла глаза и встретила обжигающий взгляд голубых глаз Ника.
— Вам нравится танцевать, Изабель?
Она знала, что следует проявить сдержанность. Знала, что, если бы он был сейчас в Лондоне, дама в его объятиях нашла бы какой-нибудь блестящий, остроумный или кокетливый ответ. Но Изабель незнакомы были эти ухищрения.
— Очень.
— Прекрасно. Вы должны радоваться жизни. Вы этого заслуживаете. Я думаю, вы редко это себе позволяли. А почему бы вам не танцевать, не смеяться, не жить той жизнью, о которой вы мечтаете?
Действительно, почему?
— Мечты — это для маленьких девочек, у которых нет никаких забот, — сказала Изабель, в душе оспаривая эти слова, хотя и произносила их.
— Чепуха. У нас у всех есть мечты.
Изабель открыла глаза, встретив сверкающий взгляд его голубых глаз.
— Даже у вас?
— Даже у меня.
— И о чем же вы мечтаете? — Она выпалила этот вопрос так хрипло, что едва узнала собственный голос.
Он ни секунды не колебался.
— Сегодня ночью я буду мечтать о вас.
Ей следовало бы посчитать эти слова глупой насмешкой. Вместо этого она услышала в них тайное обещание, и ей захотелось поверить ему.
— Теперь скажите, о чем мечтаете вы, Изабель.
— Мне следует мечтать о школе для Джеймса. О безопасности девочек. О починенной крыше и неограниченных запасах свечей.
Он коротко рассмеялся:
— Ну полно, Изабель. Вы способны на большее. Речь не об их мечтах. О ваших. О чем вы мечтаете? Для себя?
Довольно долго она не могла ничего придумать. Сколько времени прошло с тех пор, как она размышляла о своих желаниях?
— Мне бы хотелось больше танцевать, — с улыбкой сказала она.
— Счастлив оказать вам эту услугу, — ответил он, сверкнув белоснежными зубами, и закружил ее под музыку. Недостаточное количество свечей в темной комнате создавало иллюзию, что они танцуют при свете звезд. В этот момент Изабель поверила, что, если выскажет свои желания вслух, они могут на самом деле исполниться. И заговорила, не отводя от него глаз:
— Отец дал мне однажды шанс все уладить. Спасти дом. Графство. Все. — Она никогда еще никому об этом не рассказывала. — От меня требовалось всего лишь отправиться с ним в Лондон. И позволить ему устроить мой брак.
— Сколько вам было лет? — Слова прозвучали холодно, и Изабель охватил страх — она подумала, что он осуждает ее. Как когда-то мать.
— Семнадцать.
— И вы отказались.
Она молча кивнула; непрошеные рыдания подкатили к горлу.
— Я не хотела… не хотела такого брака, как у моей матери. Не хотела быть женщиной наполовину. Неполноценной личностью. Он уехал и больше уже не возвращался. Моя мать… она вскоре после этого умерла. Она винила меня в том, что он нас бросил.
Ник долго молчал. Не двигаясь.
Ей не следовало ему говорить.
— Простите, если я разочаровала вас.
Ник резко и с шумом выдохнул.
Приподняв пальцем ее лицо за подбородок, он посмотрел ей в глаза. Изабель ахнула, обнаружив бурю эмоций в его взгляде.
— Я не разочарован, дорогая. — Шепот прозвучал тихо и близко, так близко, что она больше чувствовала, чем слышала эти слова. — Я в ярости.
Она широко раскрыла глаза, когда он обхватил ладонями ее лицо и повернулся так, чтобы их наверняка не было видно с другой стороны комнаты. Изабель чувствовала, как дрожат его пальцы.
Ей не хотелось думать о прошлом. Только не теперь, когда он так близко.
— Я хочу, чтобы вы меня поцеловали.
Это откровенное признание поразило их обоих.
— Ах, Изабель, если бы мы были где-нибудь в другом месте… — прошептал он.
Она опустила голову при этих словах.
— Я знаю.
— В самом деле? Вы знаете, как сильно я хочу вас?
