Филип помедлил, пристально разглядывая сводного брата.
– На будущее, Рашид, я буду тебе признателен, если ты воздержишься от упоминания моего имени и всего, что меня касается, в присутствии твоего дяди или кого-либо другого. Если из-за тебя со мной опять произойдет какая-нибудь неприятность, ты так легко не отделаешься. Ясно?
– Да, - нервно ответил Рашид.
– Тогда можешь идти. Мне нужно отдохнуть. Кристина, поглядев в спину уходящему Рашиду, спросила:
– Не кажется ли тебе, что ты был слишком строг к нему? Ведь он не так уж и виноват.
– Почему ты всегда защищаешь Рашида?! Вина лежит на многих - на Омере, который освободил меня, но сначала помог тебя похитить, на его отце, согласившемся на это, на Хейязе, ненавидевшем Ясира, а потом и меня, на Рашиде, проболтавшемся о нас с тобой и о смерти отца. Пусть все остается как есть, главное, чтобы враги опять не попытались разрушить нашу жизнь. Ты не согласна, Тина?
– Согласна, - покорно улыбнулась девушка.
– Прекрасно, и давай больше не будем говорить об этом. Ну а теперь не будешь ли так добра принести мне два меха с вином? После того как я впаду в пьяное оцепенение, ты сможешь оказать мне большую услугу, сняв этот проклятый жир.
– Но мазь нужна, чтобы облегчить боль!
– Мне многое нужно, но только не этот жир! Боль не так уж сильна, но этот запах сводит меня с ума!
– Ну что ж, если хочешь, рада помочь, - с невинным видом ответила девушка.
– Нет! Сначала я выпью вино! Боль притупилась, но еще не прошла.
– Да, повелитель, как прикажете, повелитель, - поддразнила Кристина и быстро вышла из комнаты. Ну что ж, по крайней мере хоть настроение у него немного улучшилось!
Глава 19
Прошло десять дней с тех пор, как Филип привез Кристину в лагерь. Десять дней боли, непрестанных жалоб и раздражения. Десять отвратительных ночей в одинокой постели. Боль окончательно прошла, а темно-коричневая кожа через несколько дней начнет шелушиться. Скоро он снова станет похож на себя. А сегодня…, сегодня заманит Кристину в постель. Наконец он возьмет ее, после того как пришлось ждать так долго.
Филип чувствовал себя ребенком, ожидающим Сочельника. Собственно говоря, до Рождества осталось всего несколько дней. Но он получит подарок сегодня, и предвкушение становилось почти невыносимым. Он мог бы овладеть Кристиной утром, но хотел, чтобы все было по правилам и у нее не осталось бы предлога ускользнуть.
Сегодняшний день Филип провел совсем как раньше и первым делом пошел с Кристиной к пруду. Видеть ее обнаженной в прозрачной воде оказалось тяжелым испытанием для его воли! Но теперь наконец-то настал вечер.
Кристина, уютно устроившись на диване, шила маленький бурнус для Сайда, сына Эмины, но мыслями была далеко. Она никак не могла понять, что случилось с Филипом. Он совсем поправился, но Кристина по-прежнему спала на диване, и неприятные раздумья то и дело возвращались: что, если Филип больше не хочет ее?
Ну что ж, скоро она узнает. Сегодня Кристина была полна решимости лечь в его постель.
– Филип, я иду спать, - сказала она и, поднявшись, направилась в спальню, как во все предыдущие дни - снять одежду и накинуть бурнус Филипа, чтобы не замерзнуть холодной ночью. Только сегодня Кристина не собиралась ничего надевать и уходить в другую комнату.
Она как раз успела скинуть блузу и положить ее на сундук, как почувствовала обнаженной спиной дуновение сквозняка - занавеси слегка раздвинулись. Но девушка, не оборачиваясь, начала расплетать косу. Она делала это медленно, потому что ее пальцы дрожали.
Именно этого момента она ждала. Филип здесь, в одной комнате с ней, но что он собирается делать? Просто лечь в постель, ничего не требуя от нее, или… О Господи, пусть он подойдет к ней, пусть подойдет!
Неожиданно она почувствовала, что Филип совсем близко, и медленно повернулась к нему лицом. Ее глаза сияли нежным светом любви, в его же взгляде горело страстное желание.
– Кристина…
Кристина шагнула к Филипу и обвила руками его шею, притягивая его губы к своим, задыхаясь в его сокрушительных объятиях. Когда он положил ее на постель, она подумала: “А буду ли я когда-нибудь еще так счастлива, как в этот миг?"
Они долго любили друг друга, а потом Кристина, положив голову на плечо Филипа, медленно обводила пальцами завитки на его груди. Теперь она твердо знала - Филип по-прежнему хочет ее. И пока его желание неизменно, он не прогонит Кристину, не отошлет ее прочь.
Кристина была слишком счастлива, чтобы спать. Она удивилась, что не испытывает угрызений совести оттого, что отдалась Филипу по доброй воле. Но почему, собственно, она должна чувствовать себя виноватой? Она любит Филипа и, естественно, желает видеть его счастливым, хочет подарить любимому свое тело, душу и сердце. И потом…, она не может отрицать, что Филип в ответ дает ей ослепительное наслаждение.
А брак? Что это, как не подписанная обеими сторонами бумажка, на которой так настаивает цивилизованное общество? Здесь ее некому осудить, и она не собирается возвращаться в цивилизованный мир.
Но Кристина должна подумать о Джоне.
– Филип, ты спишь?
– Как я могу уснуть, когда твои пальцы не дают мне покоя? - шутливо пробормотал Филип. Сев в постели, Кристина повернулась к нему:
– Филип, пожалуйста, нельзя ли мне написать брату и дать знать, что я жива и здорова?
– Тебе это доставит удовольствие?
– Конечно!
– Тогда напиши. Я прикажу Саади отвезти письмо, только прошу, милая, не говори Джону, где ты находишься. Мне не хотелось бы, чтобы вся британская армия атаковала эту гору.
– О, Филип, спасибо! - воскликнула Кристина и, наклонившись, нежно поцеловала его. Но Филип притянул ее к себе и ни за что не желал отпустить.
– Знай я, что получу такую благодарность, разрешил бы тебе написать Джону гораздо раньше, - хмыкнул он, подминая Кристину под себя, и все мысли мгновенно исчезли.
* * *
На следующее утро Кристина проснулась, твердо сознавая, что должна сделать нечто очень важное. И тут она вспомнила, что собиралась написать брату. Разволновавшись, она собралась встать, но почувствовала в ложбинке между грудями руку Филипа, и ее охватило совсем иное возбуждение.
Филип еще спал, и ей не хотелось покидать его. Кристина даже подумала, не стоит ли ей разбудить Филипа, но тут его глаза медленно раскрылись, а губы изогнулись в улыбке.
– Я думал, что ты уже сочиняешь письмо, - сонно проговорил он. Пальцы его слегка шевельнулись, сжимая ее мягкую округлую грудь.
– Ты так мирно спал, что я не хотела тревожить тебя, - солгала Кристина. - Ты хочешь есть?
– Я хочу только одного - тебя, моя милая, - прошептал Филип, прижимаясь губами к другой груди и посылая огненные стрелы, пронзившие ее тело.
