– Благодарю, мисс Эстелла. Был очень рад с вами познакомиться.
– Определенно могу сказать то же самое и о вас, лейтенант Уэйкфилд. Уверена, что мы еще встретимся, - добавила девушка перед тем, как исчезнуть.
Через несколько минут в дверях появилась Карин, такая же прекрасная, какой ее представлял Джон.
– Я думала, сестра разыгрывает меня, когда сказала, что вы здесь, - удивилась она. - Она вполне способна на такое. Но почему вы пришли так рано, лейтенант Уэйкфилд?
– Карин…, я знаю, это лишь наша вторая встреча, но, пожалуйста, не можете ли вы называть меня Джоном? - умоляюще шепнул он, вкладывая в просьбу все свое юношеское обаяние.
– Хорошо, Джон, - улыбнулась девушка. - Но что привело вас сюда?
– Не знаю, с чего начать, - вздохнул Джон, отворачиваясь от пытливого взгляда, и, подойдя к окну, выглянул на улицу, сцепив руки за спиной.
– Вы прожили в Египте всего месяц, Карин, и, наверное, ничего не знаете об исчезновении моей сестры.
– Знаю. Дядя рассказал обо всем, когда я упомянула, что познакомилась с вами.
– Кристину похитили прямо из ее комнаты в первую же ночь после приезда. Мы были очень близки. Я искал ее повсюду, едва не потерял рассудок, но сегодня ее вернули мне.
– Джон, но это прекрасно! Я так рада за вас! Она здорова?
Обернувшись, Джон увидел в глазах девушки искреннюю радость.
– Кажется, да, но я еще не имел возможности поговорить с ней. Она провела в седле почти неделю и смертельно устала. Сейчас Крисси спит. Я хотел рассказать вам первой, чтобы вы поняли, почему я не смогу прийти сегодня в оперу. Я должен быть рядом с сестрой, когда она откроет глаза.
– Конечно, я вас понимаю и благодарю за то, что вы все мне объяснили. Могу я чем-нибудь помочь?
– Вы очень добры, Карин. Возможно, через несколько дней вы захотите навестить ее. Ей, вероятно, будет тяжело вновь привыкнуть к цивилизации. Молю Бога, чтобы она сумела забыть все свои ужасные испытания.
– Уверена, что со временем все устроится, Джон, - кивнула Карин.
– Я тоже надеюсь на это.
* * *
Кристина проспала двенадцать часов. Была уже почти полночь, и Джон нетерпеливо мерил шагами гостиную. Ему так много нужно узнать! Он не хотел набрасываться на сестру с вопросами, как только та очнется, но все-таки ему необходимо получить ответы! Осталась ли его Крисси прежней или же последние четыре месяца сильно изменили ее?
Джон подошел к двери спальни и тихо приоткрыл ее. Но Крисси по-прежнему лежала на боку, свернувшись клубочком и подложив руку под голову. Джон медленно вошел и в который раз за сегодняшний вечер встал у кровати, глядя на сестру. Она совсем не похудела и выглядела здоровой, хотя была вся в грязи. Блузка и юбка Кристины, хотя и простого покроя, какие носили египетские женщины, были сшиты из прекрасного зеленого бархата и отделаны тонким кружевом. Она выглядела как арабская принцесса.
Кристина писала, что ни в чем не нуждается. Тот, кто ее похитил, действительно заботился о ней. И это делало загадку еще более непостижимой, поскольку Джон был не в силах понять, как мужчина, которому выпало счастье заполучить такую женщину, как его сестра, мог с ней расстаться. Кристина обладает такой необычной красотой! Есть в ней нечто такое - не поддающееся описанию, но ошеломляющее, - что отличает ее от всех остальных женщин, которых называют красивыми.
Кристина неожиданно открыла глаза и недоуменно моргнула, очевидно, не понимая, где находится.
– Все хорошо, Крисси, - сказал Джон, садясь на кровать. - Ты дома.
Она посмотрела на него, и вдруг глаза ее наполнились слезами, и она бросилась ему на шею, прижимаясь к брату с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь.
– Джон! О, Джонни, обними меня! Скажи, что это всего лишь сон…, что ничего не случилось, - всхлипывала она.
– Мне очень жаль, Крисси, но я не могу сказать тебе этого…, хотя и очень хотел бы, - пробормотал Джон, обняв сестру. - Но все будет хорошо, вот увидишь!
Он молча дал ей выплакаться у него на груди. Когда Кристина перестала всхлипывать, Джон немного отстранил ее и откинул волосы с ее мокрого лица.
– Немного лучше?
– Я бы не сказала, - слабо улыбнулась девушка.
– Почему бы тебе не умыться, пока я раздобуду что-нибудь поесть, а потом мы сможем поговорить.
– Единственное, чего я по-настоящему хочу, - это полежать несколько часов в горячей ванне. Все это время я купалась в холодной воде.
– Это подождет. Сначала нам нужно поговорить.
– О, Джон, я не хочу говорить об этом…, только забыть.
– Понимаю, Крисси. Но есть вещи, которые мне необходимо знать. Будет лучше, если мы поговорим сейчас, и потом оба сможем все забыть.
– Хорошо…, думаю, ты прав, - Кристина встала и оглядела комнату:
– Дай мне минуту, чтобы…
Она осеклась, увидев на столе смятый клочок бумаги, брошенный Джоном.
– Как это попало сюда? - гневно вскинулась она.
– Что с тобой, Крисси? Я вытащил его из твоей руки, прежде чем уложить тебя в постель.
– Но я думала, что выбросила…
Она, нахмурившись, повернулась к брату.
– Ты прочел эту записку?
– Нет. Почему ты так расстроена?
– Можно сказать, что это моя отставка, - небрежно бросила Кристина, но глаза ее потемнели от ярости. - Только все это не имеет значения. Так как насчет еды?
После ужина Джон налил два бокала хереса, принес один в столовую, вручил его Кристине и, усевшись напротив, вытянул ноги, пристально глядя в лицо сестры.
– Ты все еще любишь его?
– Нет…, ненавижу, - поспешно ответила она, не поднимая глаза от своего бокала.
– Но всего лишь месяц назад…
Кристина, подняв голову, свирепо сверкнула глазами:
– Это было до того, как я узнала, насколько он жесток и бессердечен.
– Именно поэтому ты и оставила его?
– Оставила? Он прогнал меня! Прислал записку, в которой признался, что больше не желает меня и хочет, чтобы до его возвращения я покинула лагерь. Он даже не нашел мужества сказать мне это в лицо!
– И теперь ты возненавидела его?
– Да! Ему были безразличны мои чувства! Я думала, что люблю его, и надеялась, что со временем он тоже полюбит меня! Но теперь я поняла, какой была дурой! Ему даже все равно, ношу ли я его ребенка!
– О Господи, Крисси! Он изнасиловал тебя!
– Изнасиловал? Нет, сказать по правде, он никогда меня не насиловал. Мне казалось, я все объяснила тебе, Джон, в том письме, которое я тебе послала. Я отдалась ему по доброй воле, именно поэтому я просила тебя о прощении.
