– Ты выглядишь сегодня особенно красивой, Тина, - пробормотал Филип. - И можешь соблазнить человека на что угодно, заставить выполнить любое твое желание…, кроме одного - покинуть тебя.
Он искренне рассмеялся. Кристина повернулась в ванне, не в силах смотреть на Филипа. Как он великолепен - угольно-черные, слегка взъерошенные волосы, белоснежная сорочка, распахнутая до пояса и обнажающая загорелую грудь, поросшую темными тугими завитками. Он - само искушение!
Ей безумно хотелось броситься к нему, прижаться к нему всем телом и любить его, любить! Но она не могла этого сделать. Невозможно любить его сейчас и вновь натолкнуться на холодную ненависть утром.
Прошло двадцать минут. Они не произнесли ни слова. Кристина сидела спиной к Филипу, но остро ощущала на себе его взгляд.
– Филип, пожалуйста, вода остывает, - умоляюще прошептала она наконец.
– Тогда встань, - тихо ответил Филип.
– Вот уйдешь, и встану! - рявкнула Кристина.
– Ты просто меня поражаешь. Тина. Тысячу раз я видел, как ты купаешься и выходишь обнаженная из воды. Тогда ты не стеснялась, к чему же притворяться сейчас? Однажды мы даже любили друг друга на берегу пруда. Именно ты пришла ко мне в тот день и…
– Прекрати! - крикнула она, стукнув кулаком по краю ванны. - Нет смысла вспоминать прошлое, Филип. Все кончено и забыто. А теперь уходи побыстрее, я мерзну.
– Может, твоя фигура испорчена родами? И поэтому ты боишься показаться мне?
– Конечно нет! Ничего подобного! - возмутилась Кристина.
– Тогда поднимись и докажи мне. Тина, - хрипло шепнул он.
Кристина едва не попалась на удочку и уже собиралась встать, но тут же вновь нырнула в воду еще глубже, чем раньше, мысленно проклиная Филипа. Мыльные пузырьки полопались, открывая ее тело его жадному взгляду. Кристина надеялась лишь на то, что Филип не подойдет ближе и поддастся на уговоры покинуть комнату. Если он коснется ее хотя бы пальцем, Кристина не выдержит и бросится ему на шею.
Но тут в коридоре послышались шаги, и Кристина замерла, когда в дверь тихо постучали.
– Кристина, я должен поговорить с тобой. Ты не спишь?
Кристина, поспешно повернув голову, взглянула на Филипа, но тот по-прежнему сидел, развалившись в кресле, и явно забавлялся ее смущением.
– Томми, ради Бога, поезжай домой! Я принимаю ванну и…, и давай поговорим утром, - громко откликнулась она.
– Я подожду, пока выйдешь, - решил Томми.
– Ни в коем случае, Томми Хантингтон! - Теперь Кристина была не столько рассержена, сколько напугана. - Уже слишком поздно! Увидимся утром - не сейчас!
– Кристина, я не могу ждать, черт возьми! И не потерплю больше в доме этого человека! Он должен убраться!
Раскатистый смех Филипа эхом отдался в комнате. Дверь с шумом распахнулась, ударившись о стену, и на пороге появился Томми. Филип по-прежнему сидел в тени, и Томми пришлось дважды оглядеть комнату, прежде чем он заметил его.
Охваченный бешенством Томми яростно сжал кулаки, переводя взгляд с Кристины на Филипа, и прежде чем та успела что-либо сказать, воинственно завопил и ринулся на врага.
Кристина, забыв обо всем, вскочила, расплескивая воду на толстый голубой ковер.
– Прекрати, Томми, - завопила она. Томми замер как вкопанный, открыв рот при виде обнаженной Кристины и совершенно забыв о том, что кроме него в комнате находится еще и Филип. Но тот, уже приготовившийся к атаке Томми, вдруг помрачнел как туча.
– Сядь, женщина! - угрожающе прорычал он. Кристина почти упала в воду, вновь залив ковер и густо покраснев.
– Какого черта вы тут делаете, Кэкстон? - взвился Томми.
– Совершенно не из-за чего расстраиваться, Томми, - начала успокаивать его Кристина. - Филип зашел сюда за несколько минут до тебя - поговорить насчет сына. Он не знал, что я принимаю ванну.
– В таком случае, как он смеет сидеть здесь, пока ты принимаешь ванну?! И как ты могла впустить его, Кристина? Или это тянется уже давно?!
– Не будь глупым, я же сказала, все это совершенно невинно. Господи, да этот человек сотни раз видел меня купающейся! Сколько раз повторять, что Филип приехал сюда не за мной, а за сыном. И сидел здесь ровно столько, чтобы задать несколько вопросов, вот и все. И кстати, ничего не видел, пока ты своей, глупостью не вынудил меня вскочить!
– Но у него вообще нет никаких прав находиться здесь, черт возьми!
– Будь добр, говори потише, пока не проснулся Джон, - раздраженно бросила Кристина.
– Джон? Но именно этого я и добиваюсь! Больше вы здесь не задержитесь, Кэкстон!
Горько рассмеявшись, Томми вылетел из комнаты.
– Ну вот, посмотри, что ты наделал! - воскликнула Кристина. - Почему не можешь оставить меня в покое?! Теперь Джон будет вынужден просить тебя покинуть этот дом! Ты все сделал нарочно, не так ли?
– Напрасно ты так считаешь, Кристина, - спокойно ответил Филип. - Дом принадлежит не только Джону, но и тебе, и я не уеду, пока ты этого не захочешь. Если ты желаешь, чтобы наш сын вырос, не зная своего настоящего отца, будь по-твоему.
Филип впервые назвал малыша “нашим сыном”, и Кристина одновременно с удивлением ощутила странную радость.
– Подай мне халат, и побыстрее, пока Джон не явился, - торопливо бросила она. - И отвернись, черт возьми!
– О, ради Бога, Кристина!
Но он все же отвернулся и отошел к окну. Кристина, выйдя из ванны, как раз успела накинуть халат на мокрое тело, когда в комнату ворвался Джон в сопровождении Томми.
– Что здесь происходит, Кристина? - резко спросил Джон.
Филип обернулся, и Томми с бешенством уставился на него.
– Говорил я тебе, Джон, все это истинная правда! Это оскорбление, и я требую, чтобы Кэкстон немедленно покинул этот дом! - бушевал он.
– Довольно, Томми! Прошу тебя, немедленно поезжай домой. Я сам все улажу, - объявил Джон.
Томми, негодующе бормоча что-то, ринулся к выходу.
– Я тоже уйду, если вы желаете поговорить наедине, - предложил Филип.
– Хорошо, - коротко ответил Джон. - Утром я сообщу вам о своем решении.
– Тогда до завтра. Спокойной ночи. Тина. Филип тихо прикрыл за собой дверь. Кристина, понимая, что Филип просит ее бороться за то, чтобы он смог остаться со своим сыном, немного успокоилась и села на край кровати.
– Крисси, что это нашло на тебя? Позволить Филипу прийти к тебе так поздно? - начал Джон. - Или вы наконец все уладили между собой?
– Не понимаю, о чем ты толкуешь, Джон! Между нами давно уже ничего нет! Все кончено и никогда не вернется. И я не приглашала Филипа - он сам явился и ни за что не хотел уходить.
