2. Срок носки ботинок и полуботинок коричневых и черных увеличить на шесть месяцев с выплатой денежной компенсации в размере стоимости полугодового износа.
3. Сотрудникам милиции при отсутствии на складах положенных по нормам предметов форменного обмундирования выплачивать денежную компенсацию.
Начальник службы тылового обеспечения г. Санкт-Петербурга и области Бинчук О.В.
Кивинов, проводив Чучурину, решил заглянуть к Клубникину, чтобы выразить благодарность за «неоценимую помощь» в расколе Надьки. Клубникин беседовал по телефону, пребывая по стойке «смирно», видимо, рапортуя кому-то о своих достижениях.
— Расколол я её, как бог черепаху. Она, сучка, наколку на хату дала.
— Бог не колол черепаху, — вмешался Кивинов, — он её обидел.
Но Клубникин не слушал его, так как взахлёб продолжал:
— А по низам идёт, что хат за ними — море, по всему городу бомбили. Она, стерва, и нашим и вашим. В дежурке у всех сосала и на связи у ихнего опера была. Так что, вы бы подключили другие районы, команда всё-таки серьёзная, вам там, в Главке, попроще.
Внезапно Клубникин оборвал доклад и слегка побледнел, как будто получил справку с диагнозом СПИД.
— А кто это? — затем спросил он. — Мастер ПТУ? Насчёт характеристики? Ой, я вас с Литейным перепутал. Ну ничего, вы меня понимаете, вы тоже свой человек.
— Какой-то ты сегодня рассеянный, — заметил Кивинов. — Смотри, пистолет с зажигалкой не перепутай, Кутузов.
К возвращению Соловца & Со. от Железнёвой Кивинов уже получил от Надьки желанную цепочку, но вместо денег сунул ей куклу, изъятую у одного крупного мошенника. К этому времени Надька, наверно, уже обнаружила подлог и поминала Кивинова недобрым словом, однако поделать ничего не могла. Зубра же Кивинов выгнал, положив явку с повинной в сейф, дабы держать Газонского на постоянном крюке. А сейчас Андрей сидел у Клубникина и рассматривал цепочку.
По радио транслировалась детская передача. Слащавый голос диктора бубнил:
— Хороший ответ на нашу загадку прислали два друга из детского садика № 85 Вова Клубникин пяти лет и Андрюша Кивинов четырех. Так как дети ещё не умеют писать, то на вопрос: «Без окон без дверей полна горница людей» они нарисовали красивый домик с тремя буковками КПЗ. И хотя ответ не совсем верен, на самом деле это огурец, но домик нарисован очень красиво. Молодцы, ребята!
Кивинов поднял глаза на Клубникина.
— Твоя работа?
— А что, по-моему, очень неплохо.
— Рисовал сам?
— Ленка помогла.
— Что, делать нечего? А если услышал бы кто?
— Я пошутить хотел.
— Козёл. Я тебя так в следующий раз подставлю, на весь Питер прославишься. Вова Клубникин пяти лет. Ну, писать-то ты точно не умеешь.
Кивинов подошел к окну, немного успокоился и вернулся за стол.
— А тебе не кажется, Вольдемар, — вновь обратился он к Клубникину, — что Астров слишком уж заинтересован в расследовании этого убийства таксиста? Обычно-то он к нам и носа не сует.
— Действительно странно. Меня чего-то он тоже достаёт, ссылается на плохую раскрываемость.
— Его раскрываемость волнует, как меня независимость Гондураса. Сдаётся мне, он что-то темнит. На днях я его у окна Соловца заметил, стоял там будто бы случайно, а сам разговоры подслушивал. Надо будет с шефом посоветоваться.
— Здорово, кот помойный! — Кивинов с улыбкой на лице зашёл в кабинет спецслужбы гостиницы «Карелия», где за столом, как султан на подушках, восседал опер 13-го отдела Главка Бомарев Женя. Рядом с Бомаревым Кивинов приметил симпатичную особу лет семнадцати в лосинах и мини-юбке. Особа ластилась к Жене и смотрела на него, как кошка на сметану.
— Привет, каланча. Тебя каким ветром к нам занесло?
— По делу, по интимному.
— Понял. А ну-ка, пташка, полетай где-нибудь, только далеко не залетай. — Женя шлепнул «пташку» по попке, после чего та выпорхнула из кабинета.
— Все с бабами, — заметил Кивинов.
— А что делать? — вздохнул Женя. — Специфика такая. Устал я от них, — пожаловался он, — борьба с проституцией выматывает.
По расплывшемуся Жениному лицу определить было нелегко, кто же кого выматывает. Щеки его торчали откуда-то из-за ушей, тройной подбородок упирался в ворот финской рубахи, полностью скрывая за собой весьма дородную шею. Год назад, когда Женя ушел из 85-го отделения в «спецуру», по комплекции он был чуть толще Кивинова, да поменьше ростом, сейчас же он был похож на больного, страдающего ожирением.
— Ну, рассказывай, как вы там без меня? Что нового?
— Плохо, Женя, плохо. Как ты ушёл, совсем глухарями заросли. Возвращайся, а, Жень, раз тебе здесь тяжело?
— Э, нет, радость моя. Моё место здесь, — ответил Женя, который за пять лет работы в отделении раскрыл дела два всего лишь. — Ну, выкладывай, зачем пожаловал?
— Меня интересует некто Железнёва.
— Наташенька? Неужто вляпалась?
— Нет, повесилась. Или повесили, что не принципиально, там всё равно отказник.
— Боже мой, а как она делала… — Тут Бомарев поперхнулся. — Так что тебя конкретно интересует?
Кивинов в двух словах рассказал об убийстве.
— Так, сейчас подумаем. — Бомарев почесал бритый затылок. — А ну-ка, позовем кого-нибудь. — Он нажал кнопку на крышке стола. — У меня тут автоматизация, чтобы по гостинице зря не бегать. Сейчас дежурная придет.
И действительно минуты две спустя в дверь постучались, и в кабинет вплыла особа с рыжими волосами и фигурой Мадонны.
«Какая ж это дежурная? — подумал Кивинов. — Это ж вылитая проститутка».
— Нинок, присядь, — указал Женя на кресло. — Расскажи-ка ты мне что-нибудь про Наташку-гимназистку, за мной зачтётся. Пущу сегодня на интуристовский этаж.
Нинок щелкнула зажигалкой:
— А что про неё рассказывать? Она у меня не работала, хотя бывала. В паре она была с Настькой-ложкомойкой. Эта наша бывшая, знаешь?
— А что-то Настьку давно не видно…
— Так она в Швеции, по путёвке, скоро приедет.
— Слушай, а мужика ты с ней не видела, высокого, в зелёной куртке, блондина?
— Ну ты даёшь, Жень. У них каждый день мужиков, как в Бразилии обезьян, и все блондины.
— А ты припомни, он, возможно, не клиент.
— Если не клиент, тогда дай подумать. — Нинок принялась пускать кольца в потолок. — Да, был у неё похожий, пару раз в ресторан приходил, кажется, Владик или Виталик, я не помню. В куртке я его видела один раз — точно, в зелёной. Не знаю, что у них там было, Настька трепаться об этом не любит.
— А Наташка была знакома с этим парнем?
