— Железнёва повесилась. Её замучали совесть и антиморальная сторона её деятельности.
— Ну и шуточки у вас… — Уксусова недоверчиво посмотрела на Кивинова.
Соловец достал из стола записную книжку Железнёвой.
— В эту книжку она записала?
— Да, — побледнев ответила Уксусова. — На последней странице.
— Этот? — показал на номер Соловец.
— Ага, — кивнула она. — Я хорошо помню, Наташка уже подвыпившая была, никак не могла букву «В» найти. А откуда у вас книжка?
— От верблюда! Сказано же, нет больше Наташки. Перестало биться девичье сердце, — съязвил Кивинов.
— А потом что было? — продолжал Соловец.
— А больше я его и не видела. Подумала, что если у него серьёзно, он меня сам найдет, а если просто так, потрахаться, так зачем он мне? Что я дура — задарма-то? В общем, не звонил больше. А из Швеции я прилетела, он меня на вокзале встретил, сказал, что случайно, предложил до дому проводить.
— А откуда он мог знать, когда ты вернешься?
— Наверно, от Наташки — я только ей рассказывала. Кивинов принес цепочку и куртку.
— Вещи его?
— Да, в куртке он в «Карелию» ходил, а цепочка точно его — брелок необычный.
— Хорошая у тебя память, поэтому отправляйся-ка ты в камеру и вспоминай про клофелин. Ну а коли не вспомнишь, что ж, придется тебя тогда отпустить, и уж поверь нашему опыту, второй раз Виталик не промахнется, — произнес Кивинов, распахивая дверь кабинета. — Давай, овца, шевели копытами.
Клубникин тихо скончался под утро в больнице имени Костюшко. Правда, перед этим он на несколько минут пришел в сознание и увидел перед собой Соловца в белом халате, что-то объясняющего ему и подсовывающего ему какой-то лист бумаги. Откуда-то издалека до него доносился голос начальника:
— Володя, на всякий случай подпиши, не пижонь. Уксусова, зараза, не видела, как он тебя ударил, глухарь может быть капитальный, а у нас сейчас с тяжкими плохо. А если мы его расколем, то объяснение это выкинем. Тут написано, что там гвоздь из стены торчал, ну ты на него случайно и напоролся. Вова, выручай, ты же должен нас понять.
До Клубникина дошел смысл происходящего, слабеющей рукой он взял ручку и подписал лист, потом притянул к себе Соловца и что-то прошептал ему на ухо.
— Три-два в пользу «Динамо», — сказал Соловец, пожал руку Клубникину и вышел из палаты.
Кивинов в крайне тоскливом настроении сидел в своём кабинете, когда туда заглянул дежурный.
— Андрюха, выручай, оформи трупик, не криминальный. Бабка из квартиры уже неделю не выходит, запах пошёл, соседи звонят, требуют проверить. Сгоняй, а?
— А что, участковых нет?
— Все в рейде по борьбе в коррупцией, в отделении только дежурный наряд.
— Куда ехать-то?
— На Стачек, за общаги.
— Машина будет?
— Бензина нет, — виновато пожал плечами дежурный.
— Понял, — вздохнул Кивинов. — Ладно, чёрт с вами, давай адрес.
Упаковав сумку противогазом и бланками протоколов, Кивинов отправился на трамвайную остановку. Был час пик, народу на остановке скопилось многовато, но так как ехать надо было квартала три, пришлось пристраиваться к толпе. Трамвай, штурмуемый пассажирами, врос в рельсы и, казалось, уже не тронется никогда. Сзади звонили ещё три трамвая, но население почему-то упорно лезло именно в этот. Кивинов спокойно стоял в сторонке, не надеясь даже близко подойти к вагону.
Водителю наконец вся эта канитель надоела, он включил микрофон и зычным голосом проорал: «Товарищи, садитесь все, трамваев сегодня больше не будет!» Ответом на шутку водителя послужил дружный хохот тех, кто обладал хоть каким-то чувством юмора. К сожалению, в толпе оказались и такие, кто оным достоинством и вовсе не обладал. Поэтому Кивинов мигом был втянут в устремленный к дверям поток легковерных пассажиров. Несколькими секундами спустя он оказался втиснутым между широким задом дамочки на площадке трамвая и чьим-то обширным животом сзади. Но поделать он уже ничего не мог, всё свершалось помимо его воли. Сумка с противогазом совершенно по-хамски влезла кому-то между ног и возвращаться к хозяину явно не хотела.
— Молодой человек, — прошептал голос сзади, — ну, ещё немножко вперед продвиньтесь. У меня дети одни дома.
— А я на труп еду! — забывшись зло рявкнул Кивинов.
— Куда? На труп? На какой труп?
— На рогатый, мать вашу, — заорал Кивинов, задыхаясь от давки, после чего любознательный голос куда-то сгинул, и двери наконец закрылись.
— Слава Богу, поехали, — раздались радостные голоса в вагоне.
Квартира с усопшей бабкой была на первом этаже. Вызвавшие милицию соседи долго объясняли, что Мария Степановна живёт одна, часто болеет, последнюю неделю не выходит, а от дверей идёт неприятный запах. Кивинов пригнулся к замочной скважине — действительно воняло. Дверь была мощная, и Андрей решил залезть в квартиру через лоджию, но когда он объяснил соседям, что сейчас в их присутствии он будет проникать в квартиру покойной, о чем составит протокол, где им надо будет расписаться в качестве понятых, то сердобольные граждане мигом исчезли за своими дверьми и на звонки больше не отвечали. Обойдя в течение получаса весь подъезд и так и не найдя понятых, Кивинов плюнул, решив обойтись своими силами и вписать в протокол липовых людей. Не в первый раз. Ничего страшного.
Найденной на лоджии отверткой он вынул стекла, затем снял с себя куртку и свитер, чтоб не пропахли, и остался в одной футболке, с которой, поигрывая пальцами-ножами, на мир смотрел Фредди Крюгер, персонаж известного американского сериала «Кошмар на улице Вязов». И, натянув на голову противогаз, Кивинов влез в окно.
Комната не убиралась давно, в кастрюлях и мисках плесневело бабкино варево, и Кивинов был безумно рад, что догадался прихватить с собой противогаз. Сама покойница лежала на кровати, уткнувшись лицом в стенку и завернувшись в кучу тряпья. Кивинов сел на единственный стул, сдвинул в сторону кастрюли и принялся писать протокол осмотра трупа, решив найти документы Марии Степановны немного попозже.
«Интересно, когда я умру?» — вдруг в его голове мелькнула шальная мысль. Кивинов тяжело вздохнул.
Вот жила себе одинокая бабка, умерла, и дела никому нет, ни детям, ни внукам. Хорошо, хоть соседи позвонили. А то был как-то случай — умерла бабуля и лежала в своей квартире года два, не меньше, до тех пор, пока её не обнаружили квартирные воры, вынесшие дверь. Видимо, поживиться чем-нибудь хотели. Да, можно только представить себе их состояние, когда в кровати они обнаружили высохший скелет. Воры бежали из квартиры со всех ног, даже старинных икон не прихватили. Зато их потом прихватили работники морга, не бывшие столь суеверными.
Кивинов закончил протокол и стал искать паспорт усопшей. Нечаянно он зацепил одну из кастрюль, которая с грохотом рухнула на пол. «Чёрт!» — ругнулся он, поднял кастрюлю и, поставив её на место, продолжил поиски. Вдруг его взгляд остановился на кровати.
