Лариса Андреевна насторожилась.
– Я думаю, такой высокий оклад вы первому встречному не положите. Вы его как, на конкурсной основе выбирали?
– Это вы ведомость взяли?
– Ну конечно. Пришлось даже ваш стул сломать и свой нос разбить. Но это издержки производства. Просто вы сидели и никак не отворачивались. Да и Бог с ней с ней, с этой ведомостью, я её уже давно выкинул.
Зашумел чайник. Я достал салфетку, расстелил её на столе, извлёк из ящика пару фарфоровых чашек, кофе и сахар. Обильно насыпав в свою чашку того и другого, я все это тщательно перемешал, залил кипятком и с довольным видом откинулся на стуле.
– Да, так вот, Усольский. Должен вас огорчить. Больше он вас охранять не сможет. Он, простите, умер. От воспаления лёгких, если не ошибаюсь. Ещё в 90-м году.
Лариса Андреевна удивлённо вскинула брови.
– Да-да, умер. А какой-то весельчак за него деньги получает. Интересно, он и подпись подделывает? Тогда тут мошенничеством попахивает. Есть чем заинтересоваться налоговой инспекции или ОБЭП. Так кто этот таинственный мошенник? Молчите? Что, неужели не знаете? Знаете, знаете. И я знаю.
Я нагнулся к Ларисе и тихонько прошептал.
– Господин Рэкет. – А потом выпрямился и во весь голос продолжил: – И чтобы наша беседа не носила односторонний характер, я, пожалуй, сейчас позвоню этому господину, слава Богу, в силу своего положения я знаю его телефон, и расскажу, что вот ко мне пришли представители славной конторы «Эспаньола» и жалуются на то, что их обложили данью и что они выплачивают бешеные деньги какому-то подставному У сельскому который давно умер. Ну, и естественно, фирма «Эспаньола» просит оградить её от подобных безобразий, о чем даже написала заявление.
Лариса взяла свою чашку, быстренько приготовила себе кофе и отхлебнула маленький глоточек.
– Догадываетесь, что произойдёт потом? Мне даже не надо будет звонить в ОБЭП и налоговую инспекцию. Потому что фирма «Эспаньола» перестанет существовать. Вместе со всем содержимым, а то есть с факсами, рыбками и телефонами. Газеты, надеюсь, читаете?
Я достал свой блокнот и начал листать его, якобы отыскивая нужный телефон. Бухгалтер открыла сумочку и достала оттуда пачку «Море». Щёлкнув зажигалкой, она выдохнула клуб дыма и произнесла:
– Подождите. Я и в самом деле ничего не знаю. Я догадывалась, что это дань. Стас как-то принёс мне паспорт этого У сельского и сказал, что надо платить ему за охрану. Сумму он назвал сам. Я ещё удивилась – такой старый охранник. Потом до меня дошло, конечно.
– Кто расписывался в ведомости?
– Сам Стас. Разумеется, не своей подписью. Деньги тоже он отвозил. Правда, впоследствии он собирался платить уже не наличными, а переводить деньги на счёт какой-то фирмы.
– Да, комар носа не подточит. Молодцы. Но, в общем, я рад, что наш диалог начинает переходить в деловое русло. Пейте кофе, остынет. Как давно на вас наехали?
– Первый раз ещё там, в другом районе. Причём пока оборот был небольшой, все было нормально. А потом пришли. Я их не видела и сам разговор не слышала, но Стас после этого два дня в себя прийти не мог. Но потом он решил перехитрить всех. Здесь помещение нашёл и быстренько переехал. Полмесяца только и успели поработать, как к нам снова пришли. Правда, уже не те – другие, местные. Районы-то поделены. Больше переезжать не стали, решили платить. Стас паспорт этот принёс. И ведь надо было этому случиться именно в тот момент, когда мы сделки очень хорошие с испанцами заключили. Так вот, бандиты про эти сделки каким-то образом пронюхали. Мы тогда такие убытки понесли – хоть вешайся.
– Ну а вы что хотели? Капитализма без мафии не бывает. Правда, у нас как всегда перегиб. Из всех состоятельных людей пятьдесят процентов – бизнесмены, а остальные пятьдесят – бандиты. Ну, ладно, это трудности переходного периода. А вы мне вот что скажите. Про сделки бандиты узнали, про то, что деньги в банк повезут, тоже кто-то прознал, а у вашего Стаса даже подозрений никаких нет. Вам это не кажется странным?
– Не знаю я, – пожала плечами Лариса, ставя пустую чашку на стол. – Но кто-то определённо стучит.
– Так может, начнём по порядку? Стаса и вас мы из чёрного списка вычеркнем. Я думаю, вам просто нет резона самих себя грабить. А что из себя представляет ваш менеджер Трофимов?
– Саша? Я на него и не думала даже. Во-первых, потому что он не работал по старому адресу. А во-вторых, мне кажется, он на такое не способен. Это муж моей близкой подруги. Она попросила меня куда-нибудь его пристроить, вот тогда я Стасу и предложила его к себе взять. Он согласился. Нет, Саша здесь не при чем. Не тот человек.
– Ну а Ирочка?
– Не знаю. В принципе она имеет доступ к документации. Самые важные документы я, конечно, запираю в своём столе, на ключ, но вы же понимаете, за всем-не уследишь.
– А сам-то Стас не мог проболтаться?
– Я не знаю. Он какой-то последнее время странный стал. Какие-то планы строит. Недавно в машине едем, он увидел, как апельсинами торгуют, и давай распыляться. Мы тоже, говорит, апельсины продавать будем, у меня виды есть. Прибыль хорошая, на днях контракт заключу. Зачем это он плёл? Я-то знаю, что у нас никаких условий для торговли апельсинами нет и быть не может. Где мы холодильники возьмём под их хранение?
– А что, раньше он своими планами не делился?
– Что вы! Он же рэкета боялся. Очень осторожным был.
– Действительно странно. Ну а Осипов, что он из себя представлял?
– Если честно, он мне не нравился. Есть такой тип людей, они какие-то «скользкие». Вроде все время на виду, открытый парень, остряк, но что-то в нем лисье было. Мне кажется, он ещё где-то подрабатывал. Во-первых, он всегда при деньгах был, машину новую недавно купил. А жена у него не работала. Но я же знаю, сколько он получал. Не так уж и много. Но стучать он не мог. Мы после первого наезда осторожно работали. Так что…
Договорить Лариса Андреевна не успела. Нет, не подумайте, что на этих словах её уложила снайперская пуля из окна. Такого у нас ещё нет. Хотя не исключено, что в скором времени будет. Лариса Андреевна просто уснула. А вы думаете, я зря сегодня к своему приятелю в больницу катался? Где ж ещё я вам снотворное достану? У меня здесь, кроме крысиной отравы, ничего нет, но я гуманист и вовсе не собирался подсыпать отраву такой красивой женщине, в следствие чего подсыпал ей всего лишь снотворного. А что? Этим головорезам можно в чаек всякую гадость лить, а мне – нет? Стороны должны быть на равных условиях.
Бедная Лариса уронила свою прекрасную головку на мой грязный стол и уснула младенческим, крепким сном. Я быстренько поднялся, разложил раскладушку и…
Стоп! Стоп! Вы опять, наверное, Бог весть что подумали. Не волнуйтесь. Моя раскладушка выдерживает только семьдесят два кило с одеждой, и, кроме того, я не стану использовать беспомощное состояние жертвы в своих похотливых целях (ст. 117, ч. I, УКРФ). Я просто-напросто воспользуюсь ключиками бухгалтера, чтобы ещё разок навестить офис. Так скажем, без лишних свидетелей. Не люблю, когда рядом постоянно галдят и мешают работать.
