— Хорошо, давайте… Я попробую. Если что — позвоню.
— Я жду звонка сегодня. Вечером. — Я протянул Снегирёву фотографию.
Он сунул её в нагрудный карман чёрного пиджака и пошёл обратно на рынок. Нет, что ни говори, а чёрный цвет мне не нравится. Мрачный какой-то.
Так. Будем считать, что заключили договор о творческом сотрудничестве. Остается ждать результатов. Но на тот случай, если вы не догадались — я отдал Паше фотографию Юрия Сергеевича, вернее, её ксерокопию, которую я снял с «несгибайки», изъятой в долг в паспортном столе нашего отделения. Юрий Сергеевич имеет честь жить и работать на территории именно нашего отделения, чем должен втайне гордиться. А Пашины вышибалы, я думаю, быстренько сыщут, кто ещё из ларёчников продавал ему золото.
В отделении, как ни странно, по мне не скучали. Потому что всем было не до меня. Все были заняты делами. Большими и маленькими, серьёзными и не очень, уголовными и административными. Женька Филиппов вместе с командой из РУОП
[4]
занимался освобождением заложника, точнее, заложницы.
Освобождение прошло удачно, потому как никакого похищения собственно и не было. Какая-то крошка, поругавшись с предками, попросила своего мальчика объявить им по телефону, что она похищена террористами и необходимо внести за неё выкуп в энную сумму. Но предки оказались умнее — они не стали класть трубку на рычаг, а с телефона соседей, через АТС, вычислили номер звонившего. Потом, ясное дело, пришли к нам. Женечка, дежуривший сегодня, на всякий случай позвонил в РУОП, а уже РУОП в свою очередь — вернее, их ударный механизм, СОБР
[5]
— при задержании своротил террористу-затейнику челюсть. И правильно. Нечего шутки шутить, могли бы и на тот свет без сопроводиловки отправить.
Я, прослушав эту террористическую историю, вышел из дежурки.
— Ларин! — остановил меня окрик в коридоре.
— А, Игорёк, привет! Ну и видуха у тебя, прямо солдат-коммандо. Ты тоже по заложнице приехал?
— Ага. Что ты такой замученный? Проблемы?
— Да, ерунда. Увольняюсь. По собственному.
— Что так?
— Надоело. Зайдёшь ко мне? Время есть?
— Можно.
— Ты и спишь в бронежилете? — спросил я, когда мы зашли в мой кабинет. — Жена как, не возмущается?
— А я развелся. Ну, если точнее… Сама ушла. Я, пожалуй, сниму это железо. Жарковато у тебя.
— Валяй.
Игорь с треском стал отдирать липучки бронежилета. Я знал Игоря по милицейским курсам, которые мы вместе кончали. Потом я попал в отделение, а он — в РУОП. Иногда наши пути пересекались, как сегодня, например.
— Что новенького в отечественной оргпреступности? — поинтересовался я.
— В отечественной оргпреступности наблюдается усиление группировок, основанных по территориально-национальному признаку. Чеченцы, дагестанцы, татары. Есть оперативная информация, что в ближайшее время появится группировка народов Крайнего севера. В качестве оружия преимущественно используют помповые гарпуны.
— Тогда они вне конкуренции. Ну, а на российском, так сказать, русском фронте?
— Вспоминая Ленина, можно сказать, что начался второй передел мира на сферы влияния. Это связано с ослаблением патриархов бандитизма и зарождением новых, молодых, энергичных команд. Свято место…
Игорёк потрепался ещё немного, затем прикурил. Старая милицейская привычка не делиться никакой информацией даже с тем, кому доверяешь. Потому что доверять никому нельзя. Лучше пошутим. Как говорил один умный человек из нашей системы: первый враг опера — длинный язык. А уж если совсем припрёт поделиться, ну, прям невмоготу как, рассказывай один и тот же анекдот. Пускай думают — во, дурень шизанутый, как его в милиции-то держат?
— А вообще-то борзеют все. На почве неразберихи, бардака, безнаказанности и беспредела. Раньше попроще было, про «заказухи» и слыхом не слыхивали. Не, бывали, конечно, но не каждый же день, как сейчас.
— Какой же вывод, Игорёк?
— Какой?
— Пойдём выпьем. Чисто символически.
— Нормальный переход. Нет, не могу, я до утра сегодня. Да и на базу скоро поедем. Ты-то как, серьёзно уходишь или только треплешься?
— Да тут неприятность одна случилась, вот и попросили.
— Так переходи к нам.
— Не хочу я никуда переходить. У вас, что ли, маразма меньше?
— Ну, не без этого, а ты что хотел, в стерильных условиях работать? Так их нигде нет.
— Тогда я дворником пойду.
— Ну, давай, давай, флаг в руки.
Игорь выкинул хабарик в форточку.
— Наших-то встречаешь?
— Да почти все разбежались. В ментуре человек пять осталось.
— Н-да… Полиция-милиция… Ладно, поехал я. Будешь у нас, забегай, кабинет знаешь.
Игорь закинул на спину сложенный жилет.
— Ну, бывай…
— Погоди, — на пороге остановил я его. — Ты про Захарова Витю слыхал?
— Естественно. Ты б ещё про Малышева спросил.
— Ну и что он из себя?
— Я, вообще-то, авторитетами не занимаюсь. У нас — заложники, вымогатели мелкие. Слышал, что «обмороженный» немного, с котелком не дружит. Ну, и команда у него соответствующая. Набрал молодняка с одной извилиной во лбу и чинит беспредел. Сам, правда, никуда не лезет, осторожный. У ребят наших есть кое-что на него, но пока никак реально зацепиться не могут. Его бы закрыть за что-нибудь, а потом бы раскрутили.
— Говорят, что он трусоват.
— Сомневаюсь. Своих он в кулаке держит. Да и в городе его побаиваются. А что это ты вдруг?
Я, естественно, тоже не сказал Игорю, «что это я вдруг». Никому не верь. А поэтому лучше отшутимся:
— Да, позвонил тут, пригласил на день рожденья в ресторан. А я голову ломаю, к чему бы это? Может, ссучить меня хочет?
— Ты смотри, не поддавайся, а то посадим.
— Постараюсь. Но если что, ты мне камеру потеплее устроишь?
— Без проблем. Ладно, всё, я полетел. Привет нашим, если встретишь кого…
ГЛАВА 5
Паша позвонил в семь вечера, когда я подшивал очередное безобразие, я имею в виду, дело. Паша коротко спросил: «Вы сами приедете или?..» Я предпочитал «или», о чём немедленно и сообщил.
Минут через десять под моим окном остановилась вишневая «Вольво», и два интеллигентных молодых человека под руки вывели третьего. А ещё через несколько секунд в мою дверь постучались.
