ГЛАВА 4
– Да чего там думать?! Пинком под зад шкурников, а золото изымать и сюда. Э, э, погоди-ка, я тут человек новый, как бы не напахать сгоряча, не вешай трубочку, я сейчас. – Вадик Дубов положил трубку на стол, вышел в коридор и заглянул в кабинет Каравая.
– Витек, пошептаться бы.
– Кудрявцева, выйди, – приказал Витька сидящей на стуле зареванной барышне.
– Ну, что там?
– Строители старинный дом ремонтировали, нашли банку с золотыми червонцами и побрякушками, к участковому принесли, тот не знает, что делать. Я сказал, чтобы мужиков пинком на стройку, а золотишко изъять и сюда принести.
Караваев назидательно поднял указательный палец и изрек:
– Все, что находится в земле, принадлежит государству, а государство – это мы! Правильно посоветовал, пусть сюда несет, только никаких бумажек не составляет, а то понапишут всякой чепухи, стыдно потом. Кудрявцева, заходи!
Вадик вернулся в свой офис, столкнувшись в коридоре с приехавшим Любимовым. Валера зашел к себе, подмигнул страдающему над машинкой Абдулову, отзвонился жене, узнав, как дела.
Час назад он посетил контору «Дама», но без особого пристрастия. «Дамой» оказался какой-то полупришибленный субъект, который, как заводной попугай, твердил всего три слова: «Ничего не знаю», а после каждого вопроса жмурился и вжимал голову в плечи. Валера не стал подвешивать его за ноги или макать в аквариум, оперу достаточно было засветиться в адресе, а фронт работы ему обеспечил «Валет». Любимов не сомневался, что все четыре адреса присмотрены одним и тем же человеком или одними и теми же людьми, поэтому не стоит тратить нервные клетки и время для выяснения того что он уже знает. Теперь остается ждать реакции. Надеюсь, до нейтрализации дело не дойдет, но реакция, вполне возможно, будет протекать бурно.
– Слыхал про завхоза нашего? – спросил Абдулов, когда Валера положил трубку.
– Нет. Что такое?
– ОБЭП прихватил за свинину.
– Ну?!
– Старшина мухлевать стал, магнит к весам приспособил. Кто-то застучал. ОБЭП контрольную закупку сделал и с поличным прихватил. Старшину в ИВС отправили.
– А свинину?
– ОБЭП изъял, как положено. Старшине трояк светит с конфискацией. Жалко, свининка у него мировая была, да и не дорого.
Абдулов вновь забарабанил по клавишам. Заглянул озабоченный Бородин:
– Сергей, у тебя по двум материалам срок. Валера, ты тоже в долгах, не затягивай… Так, вот еще. Я, оказывается, должен среди вас воспитательную работу проводить, приказ какой-то имеется. Пока не отчитаюсь, обходной не подпишут. Я тут план накидал задним числом и отчет. Вы ознакомьтесь и черкните.
Валера прочитал аккуратно отпечатанный на машинке текст: «Любимов В. А, ст. оперуполномоченный. 20.01.97. Экскурсия в Эрмитаж на выставку импрессионистов. 20.02.97. Политинформация „Кто виноват в Чеченской трагедии?“. 20.03.97…»
– После каждого пункта распишись, – указал пальцем Бородин.
– Михалыч, импрессионисты кто такие? Это что, они в трагедии виноваты?
– Да хрен его, мало ли козлов… Давай расписывайся быстрее, не тяни.
Валера поставил автографы, подметив, что Вадик Дубов совершил автобусную экскурсию «Достоевский в Петербурге» и посетил выставку сельхозтехники в Гавани.
– Ты бы его лучше в казино сводил или в ночной клуб со стриптизом, а по Достоевскому он и сам на «опеле» прокатится.
– Нет, как раз это он меня на стриптиз пускай водит.
– Была таможня, были контрабандисты, – заметил Валера, когда Бородин скрылся. – Я всегда говорил, что революция не победима.
Он позвонил в технический отдел Главка, попросил .установить данные владельца трубки, номер которой выдал Косых, и принялся за просроченные материалы.
Реакция, которой дожидался Валера, наступила довольно скоро, гораздо быстрее, чем он рассчитывал. В шесть часов вечера раздался телефонный звонок.
– Здравствуйте, я могу поговорить с Любимовым Валерием Алексеевичем?
– Можете. Вы с ним уже говорите.
– Ах, еще раз здравствуйте. Моя фамилия Геворкян, я адвокат Олега Степанова. Мне очень жаль, что так случилось. Я слышал от Олега, что вы были друзьями. Я еще раз изучил его дело, у меня есть кое-какие мысли по поводу его смерти. Мы не могли бы где-нибудь встретиться и переговорить?
– Конечно, – заинтересованно ответил Валера. – У меня тоже есть мысли. Где? Когда?
– Если вы не против, кафе «Фортуна» на Садовой. Там вполне подходящее место. Сегодня, часиков в восемь.
– Годится, – согласился Валера, не став спорить. «Фортуна» была совсем неподходящим местом – центр, народу море, суматоха. – Я буду ждать вас прямо у входа. Темно-серый пиджак, джинсы.
– Договорились, до встречи.
Валера положил трубку и довольно хлопнул в ладоши.
«Засуетились, засуетились, гниды казематные. Мысли у него, сердечного. Давай послушаем, что у тебя за мысли. Наркоты бы тебе в карман зарядить, да в „хату“ вместе с мыслями упечь. Вот тогда бы… Геворкян».
Валера подошел в «Фортуне» ровно за пять минут до назначенной встречи, в шпиона не играл и рекогносцировку не производил. Никаких гарантий, что за ним не прицепился «крысиный хвостик», поэтому лучше не выделываться, спокойно доехать на метро и прогуляться по Невскому беззаботной походкой идиота.
До школы милиции Валера жил с родителями в провинциальном городке, а приехав в Питер и окончив упомянутое заведение, женился на Ленке и перебрался из милицейской общаги в ее однокомнатку, где и жил по сей день. Невский всегда поражал его своей необъяснимой загадочностью и притягательностью, каждый раз, идя по проспекту, Валера испытывал легкий трепет, будто попадал в другой мир.
Свернув с Невского на Садовую, он не без труда отыскал «Фортуну» – заведение находилось в небольшом подвальчике старого дома, броской вывески не имело, хозяева, наверное, слыли жмотами, а может, рассчитывали, что центр города и так будет поставлять клиентуру.
Адвокат появился точно в назначенное время. Ему было лет сорок, чем-то он походил на революционную проститутку Троцкого, может быть, своим доисторическим пенсне на горбатом носу.
– Валерий? – протянул он руку.
– Угу, – кивнул опер, принимая рукопожатие.
– Эдуард Геворкян, можно на «ты», прошу.
Они заняли угловой столик в глубине небольшого зала.
– Кофе? – предложил адвокат.
– Без сахара, – не отказался Любимов. Через пару минут Эдуард на «ты» поставил на столик две дымящиеся чашечки.
– Ужасно нелепая история, – начал он, сделав маленький глоток. – Вы знаете, Валерий, это, наверное, первый случай в моей практике, когда мне действительно страшно за то, что у нас происходит. Я все больше и больше убеждаюсь, что любого человека можно… Н-да. Поверьте, я нисколько не лицемерю, мне действительно очень обидно, ведь это и чисто деловой интерес. Нанесен удар моей репутации.
