Здесь ничего такого. Картонный Пикассо, пришпиленный кнопками к дешевым обоям, пожелтевший от засухи кактус на металлическом сейфе и календарь с третьесортной девицей без одежды, рекламирующий компанию «Стикс» — светлую полосу в твоей жизни.
Хотя, может, такая обстановка — это тоже рекламный трюк. Смотрите, мол, какие мы удивительные ребята. У самих ничего, кроме кактуса, потому что все клиенту, все для клиента…
Второй стол в комнате показывал, что голубой агент трудится не один. То же самое утверждала рогатая вешалка, на которой, кроме черной мужской куртки и меховой шапки, повисло коричневое женское пальто с меховой отделкой — мечта продавщицы Леночки. Вывод: товарищ управляющий вышла. Возможные варианты опустим. С каждым может случиться. Я вот, кстати, тоже захотел.
Поэтому говорим спасибо и отваливаем.
До дверей на улицу меня не провожают, приходится искать санитарный узел в одиночку. Он на всю компанию единственный и ужасно отталкивающий. Про чудеса фирмы «Искра-софт» в «Стиксе» никогда не слыхали. Но зато, как и в нашем отделе, пользуются газетами.
Туалет пуст. (Я, разумеется, сначала постучал.)
С подозрением вглядываюсь в коридор компании. В нем помимо туалетной и дубовой есть еще одна дверь. Наверное, директор за ней. Я перемещаюсь по коридору и дергаю ручку. Кукиш, замочек мешает.
Вспоминается бесстыдное детство, и глаз опускается до замочной скважины. Скважина большая, но в нее ни черта не видно, кроме картины Малевича «Черный квадрат». Охов и вздохов тоже не слышно. Я надеялся — вдруг Ирина Алексеевна стесняется при свете.
— Эй, ты что там забыл?
Я мгновенно выпрямляюсь и, кивая вниз, стеснительно говорю:
— Да вот, туалетик бы…
— У нас только служебный, иди к метро.
Товарищ в «бордо» не уходит, то есть ждет моего исчезновения. С горестной миной на лице я исчезаю.
На пороге «Стикса» меня ждет неудачный оборот событий. Напротив останавливается темно-синий «вольвешник», и из него, сжимая под мышкой кожаную папку и держа в руке букет ярко-алых роз, выползает Аркадий Андреевич Блюминг. Радость-то какая! Здравствуй, сынок! Насовсем? Нет, мама…
Деваться мне некуда, и я иду на врага с открытым забралом и твердым взором. Если честно, то лучше б нам не встречаться. Копать удобнее втемную.
— Вы? Что вы тут?…
Я немного взволнован и начинаю резать матку-правду:
— Чтобы вот! Хочу поговорить с Рябининой Ириной Алексеевной. По поводу вашего нечаянного падения. Якобы нечаянного. Может, она подтвердит слова товарища Касторкина?
Блюминг покрывается металлургическими пятнами. Пошел процесс плавки. Страна получила первую тонну чугуна!
— Да вы с ума…
— Извините, я спешу. Если увидите Ирину Алексеевну, передайте, что я жду ее в любое время.
Я огибаю «Вольво» и двигаюсь уверенным и спокойным шагом, ощущая спиной сверлящий глаз Блюминга. Ну и пусть сверлит. Облажается. У меня бронежилет.
Пообедав, я возвращаюсь в отдел. Наставника нет. Есть записка, что он на территории, возможно, сегодня будет. Я сажусь заполнять за него информационно-поисковые карточки — большущие листы с множеством непонятных пунктов. Карточки заполняются на каждое преступление для загрузки в банк данных информационного центра.
Сейчас конец года, начальство выбивает с оперов долги, а у наставника долгов, как у компании «Хопер». Наставник переложил свои проблемы на мои молодые плечи, заявив, что все прошли через это, как и через дежурство в новогоднюю ночь. Это намек с дальним прицелом.
Незаполненных карточек накопилось штук шестьдесят, поэтому нагрузка на меня ложится тяжелая. Особенно когда не знаешь, как их заполнять. Наставник покрутил пальцами — тут писать, тут не писать, остальное понятно — и растворился в рейде.
Первую карточку я заполняю целый час. Ломаю голову, словно решаю кроссворд, роюсь в Витькиных журналах, кропотливо вывожу каждое слово, указываю приметы похищенных вещей и преступников, полагая, что мой скорбный труд не пропадет и сыграет решающую роль в изобличении какого-нибудь подлеца.
Наконец дело сделано, и я иду к Вальке за консультацией — все ли верно? Валька барабанит на машинке.
Узнав причину консультации, он небрежно кивает в угол:
— Господи, Юра, у нас же компьютер эту ерунду заполняет и на принтер выдает. Тот ящик видишь? Там щель специальная. Вставляй свою карточку.
Я удивляюсь достижениям научной мысли и вставляю карточку в щель.
— Вставил? Красную кнопочку теперь нажми.
Я жму. Карточка медленно исчезает в щели.
— Все, открывай дверцу и забирай правильно заполненную. Делов-то…
Я нахожу дверцу, поворачиваю ручку, дергаю и обнаруживаю горку бумажной трухи.
Валька ржет на весь отдел. Мне обидно. Даже не за то, что я такой лох — перепутал компьютер с машиной для уничтожения документов, — а за то, что труд пропал зазря.
— Валя, я целый час ее заполнял. А с вашей техникой любой лопухнется…
Валька переламывается пополам от смеха.
— Хоро… хороший компьютер, правда? Вчера поставили. Ничего больше не хочешь заполнить? А то пожалуйста…
Я не отвечаю. Валька наконец успокаивается и протягивает чистый бланк карточки: — На, не переживай. Если не знаешь, как заполнять, применяй правило трех «П» — палец, пол, потолок. Кто это тебя подбил на чистописание? Витька, что ли?
— Он.
— Да, не любит Витька бумажное делопроизводство… Ты не обижайся, Юрик. Меня, когда я на работу пришел, покруче подставили.
Валька откинулся на стуле и убрал руки с клавиш машинки.
— Тоже молодой был, зеленый. Отработал с неделю, как раз перед Днем милиции. На праздник пошел в ДК. Там девчонку подклеил, смазливую, но ничего, без претензий. Через пару деньков «стрелочку» с ней забил, свиданку то есть. Думаю, сейчас погуляем, по мороженому съедим, портвейна возьмем и ко мне в общагу зарулим. Ну, а там, глядишь, и до любви дойдет.
Короче, раскатал губу. А наш тогдашний зам по розыску каким-то макаром про свиданку мою пронюхал. Вызвал к себе.
«Ты что ж, Щеглов, — говорит, — с девушкой встречаешься, а руководство в известность не ставишь? Ты где работаешь? На ткацкой фабрике имени Володарского или в уголовном розыске? Ты ж знаешь, что начальник РУВД — бывший контрразведчик. И он требует, чтобы без его ведома мы пукнуть не могли. А ну вляпаешься куда? Кому отвечать? Вдруг эта девица бандитами к тебе приставлена? Для слежки?»
«Да нет, — отвечаю, — вряд ли». «Молод ты еще, Щеглов, для однозначных заявлений. Ты что там с барышней учинить вздумал?»
«Да вот, мороженое, пепси-кола, кино…» «Ты мне, Валя, мозги не пудри. Будто я молодым не был и по бабам не бегал. Так и говори — трахнуть хочу. А раз хочешь, бери ручку и пиши рапорт на имя начальника РУВД. Так и так, в оперативных целях для работы по уголовному делу номер такой-то прошу вашего разрешения переспать с гражданкой такой-то… Фамилия, имя, отчество, адрес. Подпишешь у него и положишь рапорт в сейф. Пусть лежит, есть не просит, зато задница твоя прикрыта. Коснись что — ты действовал с согласия руководства. Давай пиши».
