Крендель подошел к окну, приоткрыл жалюзи и взглянул на любимый город. Его город. Родной… Как он прекрасен, особенно сейчас, в конце мая„ когда все цветет и зеленеет. Какой здесь чистый воздух! Где еще в мире найдешь такой воздух?! Нигде не найдешь, даже в штате Огайо…
…Мочить, мочить!!!
– Сашенька!.. Что, что у тебя с рукой?! – добрые глаза Цветковской переполнялись шокирующим ужасом.
– Террор, – коротко ответил Шурик, – сепаратисты. Воины ислама.
– Какой террор, Сашенька?! Какой ислам? У нас, в Новоблудске?
– Про взрыв в котельной слышала? Вот, зацепило.
– Какой кошмар! Что ж ты в дверях-то, проходи. Кофе будешь? По собственному оригинальному рецепту.
– Не вижу повода отказаться.
Шурик упал в кресло, вытянул ноги, осмотрелся. Офис замредактора журнала «Мир беспредела» напоминал аттракцион «Пещера ужасов», разве что здесь было гораздо светлее. Белые стены были обильно украшены фотографиями кровавых сцен, орудий пыток и очаровательных физиономий покойников. Прямо напротив сидящего Шурика висел плакат, изображающий детину с бензопилой в волосатых лапах на фоне привязанной цепями к столбу обнаженной красавицы. Столб был залит кровью, из чего напрашивался вывод о дальнейшей участи девчонки. «МИР БЕСПРЕДЕЛА – ЧИТАЕМ ВСЕЙ СЕМЬЕЙ! Подписной индекс…»
В углу кабинета Шурик заметил ту самую пилу, топор, несколько ножей, банку с красной краской, ржавые кандалы, отчлененную руку, цепь и швабру. Все это хозяйство было небрежно свалено в кучу, словно забытое вышедшим на пенсию палачом. Цветковская, хлопотавшая с чайником, обратив внимание на настороженный взгляд Тихомирова, успокаивающе махнула рукой:
– Фотографы инвентарь у меня бросают. Представляешь, во всей редакции кладовки нет. Раньше хранили в коридоре, в шкафу, но после того как голову украл кто-то, я к себе все перетащила.
– Какую голову?
– Из папье-маше. Хорошо, хоть рука осталась. Людмила Анатольевна поставила на столик кофе, приготовленный по обещанному оригинальному рецепту – пол-ложечки на ведро воды. Заботливо размешала сахарную песчинку. Минут десять обсуждались общие вопросы, связанные с тяготами жизненного пути и недостатком денежных средств. Потом перешли на профессиональные темы.
– Просто не с кем работать, Сашенька! Была б моя водя, я бы этих бездарей на версту к перу не подпустила. – Цветковская поставила чашку и протянула руку к лежащим на столе бумагам. – Ты только послушай, как пишут. «В дверях его встретил бывший хронический алкоголик Лукошкин, а ныне труп…». Или вот, один умник выдал. «На месте преступления убийца совершил акт дефекации (насрал)». Я спрашиваю, зачем уточнять? А он отвечает – не все знают, что такое дефекация! И ведь не выгонишь – сплошные блатари! Приходится фотографиями полосы заполнять. Меня уже от этих отрезанных рук и ног даже не тошнит, представляешь? Привыкла! Вчера велели поехать в морг и отснять процедуру вскрытия. В ближайшем номере выйдет эта красота. – Обязательно куплю.
– Я тебя умоляю, Сашенька.
– Тиражи-то держите?
– Самое поразительное, что да. Даже собираемся прибавить со следующего месяца. Двадцать тысяч делаем. Для Новоблудска это рекорд, больше ни у кого нет.
Шурик кивнул на детину с бензопилой:
– Это кто?
– Из рекламного отдела мальчик. Эдик Петухов. У него дома три кошки. Мы сейчас из него торговую марку журнала хотим сделать. Вроде как Макаревич на пельменях.
Шурик представил угрюмую рожу на красочной упаковке, заполненной отрубленными пальцами, но вслух комментировать не стал.
– А это? – показал он на яркую фотографию, пришпиленную к стене рядом с плакатом. На фото юная особа с шикарными формами, опоясанная пулеметными лентами, заменяющими одежду, целилась в Шурика из пистолета.
– Аллочка, спецкор. Наша «мисс Беспредел»… Как кофе?
– Класс! Лучше только в Бразилии.
– А вообще-то я по «Рассаднику» скучаю, – вздохнула Людмила Анатольевна, – как там прекрасно было.
– Я тоже, – поддержал Шурик, – каждую ночь грядки снятся. Послушай, Люд, тебе текстик не нужен? Профиль ваш, фактура эксклюзивная. Про братка одного.
– Маньяк? Педофил? – деловито отозвалась Цветковская.
– Я ж говорю, братан. Бандит. Может, найдешь местечко? Гонорар вперед не обязательно.
– Найти-то не сложно… Жалко, что не маньяк. У нас сейчас на них дефицит, а шеф требует. Писал ты?
– Нет, парнишка один знакомый. Написано нормально, гарантирую. Очень хочется парню помочь, а то пропадет талант. Вот дискета.
– Я почитаю, – Цветковская взяла дискету, – но обещать ничего не могу… Он жив?
– Кто? Автор?!
– Да нет же! Бандит этот.
– По-моему, да.
– На свободе?
– Вчера еще был.
– Дело в том, что шеф дал установку, – Людмила Анатольевна виновато потупила взор, – писать только про тех бандитов, которые или на том свете, или сидят. Хорошо сидят. Чтобы без последствий… Публика среди них всякая попадается, иной прочитает, а потом гранату в окно залимонит.
– Этот не залимонит. Если залимонит, я сделаю ремонт за свой счет. Могу дать расписку. Он исключительно порядочный бандит.
– А кто такой, кстати?
– Бетон. Гена Бетон. Не слышала?
– Читала что-то. Кажется, в «Вестнике».
– Да, там писали.
– А почему он Бетон?
– В этой статье, – Шурик показал на дискету, – сказано, что он во время какой-то разборки двух бойцов в бетон живьем закатал. Лет десять назад. С тех пор так Бетоном и зовут. Блатным только повод дай, сразу кличку вешают, или, как это у них называется – погоняло.
– Ужас какой… Он редакцию в бетон не закатает?
– Сказал же, не бойся… Бандитам тоже реклама нужна.
Цветковская еще раз вздохнула:
– Все равно жаль, что он не маньяк. А про некрофилов у твоего знакомого нет?
– Не знаю, вряд ли… Я вечерком позвоню, хорошо? А то парень волнуется.
– Позвони. А может… Ты меня давно в гости не приглашал, – Людмила Анатольевна игриво укусила свой мизинец.
– Приглашу. Потом. Сейчас боюсь застудить.
Шурик страдальчески кивнул на гипс. Приглашать Цветковскую в его творческие планы не входило, хотя это, без сомнения, заметно ускоряло появление статьи в журнале. Ох уж эти женщины. То ли дело с Максом Кутузкиным. Два пузыря спиртосодержащего продукта, и никаких проблем. Приносите еще. Поставим с пометкой «Срочно в номер!».
Рубить с плеча и говорить Людмиле Анатольевне: «Давай останемся добрыми, хорошими друзьями!» – Шурик по понятным причинам тоже не стал. Дорога в «Мир криминала» окажется для него мгновенно заказанной.
