Утром молодая супруга, тоже не спавшая всю ночь, учинила Колянычу эмоциональное дознание. (Откуда на чемодане русской радистки отпечаток вашей голой задницы? Не измена ли?) Позвонить из камеры и предупредить, что домой не приедет, Коля, естественно, не мог, а просить Виталика — вызывать ненужные подозрения. Хотя сначала было желание рассказать жене правду — так, мол, и так, я потомственный внедрила-разведчик, безвозмездно сотрудничаю со спецслужбами, потому что получаю от этого положительные эмоции. Хобби такое. (Мудак ты потомственный!) Ночью внедрялся, поэтому и не приехал. Про бабушкины сережки заодно напомнить.
Но признаться все же не решился. Кто знает, как Татьяна отреагирует? Распереживается, перенервничает, а волноваться ей нельзя — на пятом месяце интересного положения. Ладно бы еще как заботливый муж семейный бюджет пополнял, а то бесплатно! Точно, с ума сошел.
Недавно супруга рассказала, что до сих пор переживает из-за одной школьной истории. Вроде бы обычное дело. Один одноклассник, не сделавший домашнего задания, решил сорвать урок. На перемене засунул в замочную скважину дверей класса стирательную резинку. Учительница пришла, стала класс открывать, да не судьба — резинка мешает. Пока в замке ковырялась, урок и пролетел.
Естественно, начались разборки. Сошлись во мнении, что, кроме Галкина, этого никто сделать не мог. Галкин был популярным школьным хулиганом-второгодником. И хотя он отпирался, стрелочником сделали его. Вызвали родителей и предложили переводить сыночка в другую школу. Достал.
И только Татьяна знала, что Галкин здесь ни при чем. Засекла случайно, когда одноклассник резинку засовывал. Через два дня подошла к учителке и выложила на стол секретную правду. Училка одноклассника тряхнула пару раз за шиворот, тот и рассыпался. В смысле — раскололся. Да, я. Нечаянно, простите. Вроде бы справедливость восторжествовала, Галкина в школе оставили, а Татьяна по сей день сомнениями терзается — не подло ли она поступила?
— Нормально, — успокоил Коля, — ведь, если бы не застучала урода, до сих пор терзалась, что не спасла Галкина. Кстати, может, ты на него неровно дышала?
— Нет! От него все девчонки шарахались. Вечно грязный, вонючий, да еще двоечник. Его потом все равно выгнали.
— Забудь. Это не самый большой грех.
Поэтому Коля пока решил повременить. На ходу сочинил легенду — идиот-кладовщик, тот самый, что опоздал на электричку, нечаянно запер менеджера на складе и укатил домой. Телефона на складе нет, докричаться до прохожих через окно Коля не смог, пришлось ночевать на стульях. Кладовщику утром набил лицо и тело.
— Господи, а чем от тебя так пахнет? — поморщилась Татьяна.
— Чем-чем. Вестимо чем. По специальности. Складом. Мы ж не духами французскими торгуем. Там еще и крысы есть, еле отбился.
— А синяк кто поставил?
— За крюк подъемника в темноте зацепился. (Какой хороший свинец, не отмывается совсем!)
Супругу, судя по ее выражению лица, продолжали терзать смутные сомнения, но уточняющих вопросов она не задавала. Главное, жив-здоров. А то всякого передумала. И в морг звонила, и в милицию, и в публичные притоны, которые дают рекламу в газетах. И компаньону Кошкину телефон оборвала.
Кошкин, конечно, тоже поинтересовался, куда подевался одноклассник. Коля вывел его в офисный коридор и шепотом объяснил:
— Понимаешь, старую знакомую случайно встретил. В гости пригласила… То-сё, вот и засиделся. Не заметил, как ночь пролетела.
— Я, кстати, почему-то именно об этом и подумал, — ухмыльнулся компаньон, погрозив пальчиком, — ох, шалун. Сходи проверься на всякий случай. Могу телефон анонимного врача дать.
— Там все чисто… Если Татьяна позвонит, скажи, что кладовщик на складе запер.
— У нас же нет кладовщика.
— Она-то не знает…
— Ты в следующий раз предупреждай насчет бывших знакомых. Чтобы мы не волновались. Время, сам знаешь, революционное… Дядюшка жаловался, что от претендентов на «крышу» отбоя нет. Каждый день приходят с выгодными предложениями.
— Кстати, а «крыша» у нас есть?
— Ну, ты даешь! Конечно! Как сейчас без «крыши»? Нельзя без «крыши». Уважать не будут. Мурманская преступная группировка. Пятнадцать процентов прибыли засылаем каждый месяц. Плюс премиальные. Это по-божески. Наши, питерские, меньше тридцати не заряжают. Дядя доволен, о другой «крыше» и не мечтает. Да ты ж их видел.
— Когда?
— На прошлой неделе приезжали за зарплатой. На желтом «Мерседесе». В черных пальто. Длинный и маленький.
Коля вспомнил, еще подумал, что это, наверное, бандиты. У одного рукоятка модного «Тульского-Токарева» из-под расстегнутого пальто выглядывала — верная примета. У второго — не менее модный мобильный телефон, формой напоминающий восьмикилограммовую гантель. Но уточнять не стал, чтобы не обидеть господ подозрением. Мало ли кто сейчас с пулеметами ходит? Самооборона. К тому же господа не хамили, поздоровались и вежливо поинтересовались, где директор. Третий мурманчанин, больше похожий на чеченского полевого командира, остался курить возле машины и в офис не заходил. Коля заметил его через окно. Покидали фирму с улыбкой, а директор с такой же улыбкой проводил их до желтого «Мерседеса» и даже перекрестил на дорожку. Какие ж это бандиты? Иные клиенты наглее.
— Слушай, помнишь свидетеля на моей свадьбе? Виталика-мента? Давай поговорю с ним, — предложил Николай.
— О чем? — не понял Кошкин.
— Ну, пускай прогонит этих попрошаек.
— Куда?
— В Мурманск.
— Другие прибегут. Из Дагестана. Или Воркуты.
Памятуя о «складском» запашке, Коля прикупил на рынке простенький конспиративный гардероб и теперь, отправляясь в каземат, переодевался, если позволяла роль. А то действительно — ни один дезодорант от камерного духа не спасет. Вещички хранились в кабинете Виталика, а парик с усами — дома, под ванной.
Профессиональное мастерство росло, Коля уже запросто изображал своего, работая с господами, не раз побывавшими в колониальной неволе. А на некоторых даже накатывал в камере. «Слышь, чепушила, а ты часом не стукачок?! Чего-то вопросов много задаешь». — «Нет, братан, ты чего?! Клянусь, чтоб мне о косяк убиться!» — «Обоснуй. Толкуй, что за тобой серьезного?» Некоторые толковали.
Правда, как хорошему актеру в конце концов надоедает играть «третьего слева», так и Колю уже не удовлетворял уровень исполняемых ролей. Хотелось развития, серьезных постановок. Центр же не мог обеспечить возрастающих потребностей агента.
Но через пару месяцев Виталика перевели в ОРБ — оперативно-розыскное бюро, недавно созданное подразделение по борьбе с организованными бандитами. Перешел, соответственно, и Коля.
— Поздравляю с повышением, товарищ Центр.
— А тебя с новосельем, товарищ Вадим.
— Каким новосельем?
