«Этого ещё не хватало».
– Не надо ни с кем беседовать.
– Хорошо, – Колядко положил на папку чистый лист, положил перед Антоном и протянул ручку, – тогда пиши. Заявление. Прошу уголовного дела по факту моего избиения не возбуждать, претензий ни к кому не имею. Число. Подпись.
«Лихо повернул… Да, ладно, все равно искать не будут. А так хоть в покое оставят».
Пальцы слушались плохо, Антон кое-как накарябал заявление. Довольный Колядко пожелал скорейшего выздоровления и исчез за дверьми отделения.
В палате, на соседней койке бородатый мужик с загипсованной ногой увлечённо читал «Визит Шершня». И даже на процедуры отправился с книгой.
Около часа примчался взволнованный Ульянов с двумя пакетами снеди. Антон доложил, что роман закончен, объяснил, каким образом его можно достать из компьютера. Лев Романович выглядел озабоченно, и это, судя по всему, не было связано с Антоном. Они поболтали минут пять, затем издатель подарил автору первый бестселлер молодого автора Григория Раскатова «Любовь взаймы».
– Очень неплохая вещь… Молодец, парень, отлично пишет. Почитай, пока поправляешься. Мне важно твоё мнение… Сколько ты ещё здесь пролежишь?
– Дней десять, минимум.
– Я договорюсь с главврачом, тебя переведут в отдельную палату. У них наверняка есть места.
– Да ладно, спасибо…
– Скромность украшает, но мешает жить… Выздоравливай. Я сегодня же начну читать «Капкан». Если что-нибудь понадобится, позвони.
«Странно, – подумал после его ухода раненый, – он не предложил мне начать следующую книгу. Даже не поинтересовался творческими планами. Может, даёт передохнуть?»
Лев Романович сдержал слово. Через час Антону предложили отдельный номер с удобствами для VIP-больных. Телевизор, телефон, отдельный санузел, вылизанный до блеска. Меню соответствовало обстановке. Медперсонал тоже. Больной надеялся, что сумму за пребывание здесь не вычтут из его гонорара. И так из квартиры все выгребли.
Лежать без дела было скучно, Антон принялся за «Любовь взаймы». Дамский роман глазами мужчины. Стиль, действительно, оказался неплох. Книга явно писалась не на одной коленке. Сюжет тоже был необычен. Одна любовная легенда древних инков повторялась в наши дни с героями романа. Действие развивалось в двух временных плоскостях. Раскатов очень точно подмечал особенности женской психологии, словно сам был дамой.
Дамой… Древние инки… Где Антон слышал про это? Совсем недавно.
Он напряг память. «Все, вспомнил! Библиотека… Бекетова!.. Точно! Надо же, выходит, мозоль на её пальце все-таки настоящая. И книги она все-таки пишет… В школьных тетрадках…
Какой, однако, сложный винегрет. Я сочиняю за Бекетову, которая понятия не имеет, кто пишет за неё. Она сочиняет за какого-то Раскатова, Раскатов ещё за кого-нибудь, если, конечно, он существует в природе. И так далее. Потом какой-нибудь негр станет сочинять за меня, вернее за Бекетову. Грандиозно! Не проще ли, чтоб каждый за себя? По-моему, издатели сами запутались. Заигрались в коммерцию. Может, им конечно, видней, они профессионалы, но зачем доводить ситуацию до белой горячки? Скоро раздвоение личности начнётся.
Антон отложил книгу. Читать расхотелось. Лучше посмотрю телевизор, благо он есть в палате.
Глава 10
Ульянов вернулся через два дня, вечером. Особого восторга его лицо не выражало. Хотя Антон и не рассчитывал на бурную радость и весёлые танцы издателя вокруг больничной койки. Результат был предсказуем. Лев Романович сухо справился о здоровье, после чего сразу приступил к делу.
– Я прочёл «Капкан»… В нем масса любопытных находок.
Антон понял, что, как опытный стратег, глава «Ариадны» сначала должен похвалить художника, чтобы сгладить последующую критику.
– Неплохие побочные линии, особенно история Шлямбура… Довольно живой язык. Правда, некоторые ходы явно надуманы, например побег Шершня из тюрьмы под видом другого. Такого в жизни точно не бывает, в это никто не поверит. Перебор.
«Не перебор… Хотя, действительно никто не поверит».
– Но самое главное, у меня ощущение, будто чего-то не хватает. Представь, что я заказал в ресторане японского окуня, а мне под его видом подали обычного судака, политого чесночным соусом. Может, я не очень ясно выражаюсь, но надеюсь, ты понимаешь, о чем речь.
– Нет, – простодушно ответил Антон.
– Явно пробуксовывает середина, не хватает динамики. И что самое обидное, довольно предсказуемый финал. Тебя же любят из-за нестандартных ходов.
– Не меня, а Бекетову,
– Тебя, Антон, тебя, не цепляйся к словам. Конечно, я не сомневаюсь, что книга станет лидером продаж, и наверняка потребуются допечатки, но я-то знаю, на что ты способен, поэтому немного обидно.
– У меня было слишком мало времени.
– Я понимаю. Но мы не должны снижать уровня качества. Поэтому у меня есть одно небольшое предложение… Оно поможет усилить концовку. Это не займёт у тебя много времени, зато придаст роману остроту и какой-то драматизм. Хочешь, я привезу тебе ноутбук?
– Не надо, я могу поправить и от руки. Какое предложение?
– Ты, главное, не спеши с отрицательным ответом. Я неплохо разбираюсь в психологии массового читателя, и порой даю авторам весьма дельные советы. Чутьё. И предлагаемый мной финал не вызовет ни у кого отторжения, поверь. Наоборот, книга не забудется спустя час после прочтения…
Лев Романович встал со стула и прошёлся по палате, словно собираясь с мыслями.
– Так, какое предложение? – поторопил Антон.
– Шершня надо убить…
Антону показалось, что он ослышался.
– Не понял… Убить?
– Именно. Это легко сделать, не ломая конструкцию сюжета. Например, машина, на которой он уехал, оказалась заминированной. А он этого не знал. Либо просто отказали тормоза… Что у тебя с лицом? Тебе так не нравится моя идея?
– Не нравиться, – еле слышно прошептал Антон.
Ещё б она понравилась… А как удачно он выбрал название. «Капкан для Шершня».
Словно чувствовал. Капкан для автора.
– Тебе не нравится? Объясни, что смущает?
«Что смущает… Смущает сущая мелочь. Послезавтра я из отдельной палаты перееду в отдельный гроб. Только как это объяснить Льву Романовичу? Рассказать про месть собственной рукописи, про все эти совпадения? Он искренне посмеётся и правильно сделает. Любой бы посмеялся».
– Меня ничего не смущает. Просто я не хочу его убивать.
– Антон, я тоже не хочу его убивать. Но я уверен, так будет лучше. К тому же, мне кажется, образ Шершня себя исчерпал, и я бы не советовал писать про него четвёртую историю. Лучше уйти на взлёте и разрабатывать новую жилу, чем эксплуатировать старую. Тем более, имя Бекетовой это позволяет. Антонину будут читать, чего бы она не написала… Конечно, я не настаиваю, ты автор, тебе и решать, просто пытаюсь подсказать. Ну, так как? Согласен?
