Лев Романович снова сел на стул. Антон ничего не отвечал, он, повернув голову, смотрел в окно.
– Классики порой решали судьбу героя подкидыванием монетки и ничего страшного в этом не видели. А я предлагаю убить совершенно оправдано… Да, не будет хеппи-энда, но и Бог с ним! Почему надо на кого-то равняться? Драматичный финал ничуть не хуже. Примеров море!
– Я не хочу… Мне не нравится.
Ульянов вновь поднялся.
– Я тебя понимаю, Антон. Поэтому не тороплю. Подумай в спокойной обстановке, взвесь. Завтра я перезвоню, – он положил ладонь на аппарат, стоявший на тумбочке, – да, самое главное…
Он пристально посмотрел на Антона.
– Мы могли бы пересмотреть условия договора. В твою пользу… Прикинь. Ты знаешь, я человек не скупой.
Лев Романович прибег к самому проверенному средству.
– Прикину.
– Тогда до завтра, – он снял накинутый халат и повесил его на предплечье, – как, кстати, книга? Понравилась?
Он указал на книгу Раскатова, лежащую на втором стуле.
– Не очень… Больше понравился автор.
– Не понял. Григорий?
– Настя. Это же настоящее имя автора?
– Кто тебе сказал? – насторожился Ульянов.
– Она сама…
– Ты ошибаешься… Книгу написал Григорий… Поправляйся.
Он улыбнулся и оставил Антона в одиночестве.
«Мы могли бы пересмотреть условия договора в твою пользу». Да, заманчиво. С учётом положения. Деньги из шкафа наверняка уплыли и вряд ли вернутся, ремонт так и не сделан, да и вообще – где ещё столько заработаешь? Может, рискнуть в последний раз? Час работы, сюжет действительно ломать не надо.
Рискнуть? Что со мной в палате случится, если, к примеру, Шершень разобьётся в машине. Сюда ж машина не заедет? А потом, когда выпишут?.. Достаточно быть осторожным, хотя бы первое время, в машинах не ездить, на красный свет дорогу не переходить…
Машина?.. Все, вспомнил, где я видел блондинку! Она сидела за рулём чёрной «девятки», чуть не размазавшей меня по стене! Та самая блондинка! Или, по крайней мере, очень похожа!
В боку резко кольнуло, сломанное ребро напомнило о себе.
«О, черт… Или не рисковать? Как там Толстой говорил? В судьбе нет случайностей. Стало быть, все закономерно?
А, может, монетку кинуть? Убить – не убить? Как Ульянов советовал… Да, слышал бы кто меня сейчас… Паранойя в решающей стадии».
Чтобы отвлечься от тяжёлых дум, Антон включил телевизор. Вещал «Городской патруль», местная криминальная программа.
«Вчера сотрудниками уголовного розыска с помощью граждан была задержана преступная группа в составе трех человек. На протяжении длительного времени бандиты совершали разбойные нападения на граждан, менявших деньги в обменных пунктах валюты. Проводив жертву до безлюдного места, они жестоко избивали её, после чего забирали ценности, ключи и документы. Пока потерпевший приходил в себя, они проникали в его квартиру и забирали имущество. По предварительным данным от налётчиков пострадало около тридцати человек. От безнаказанности преступники обнаглели совершенно, они ходили на разбои, как на работу, по несколько раз в день… Всем, кто узнал этих людей, звоните по…»
Три квадратные рожи на экране. Приветливые, как у Ивана Драго из «Роки-4». Все одинаковые, словно огурцы в банке.
Антон не узнал никого, что и понятно – он никого и не видел. Не успел. Но все остальное сходится… Эх, жаль, не запомнил номер телефона. Хотя, зачем он теперь? Заявление написано. Претензий не имею…
Надо же, финальный бой все-таки закончился по его сценарию. Правда, с врагами разобрались менты, но в данном случае это не важно.
Утром писателя неожиданно навестил Колядко. С тенью лёгкого смущения на оперативном лице.
– Слушай, старик, мы тут с тобой немного напартачили… Заяву не по форме написали. Надо переделать, – он положил перед потерпевшим чистый лист и ручку, – пиши. Прошу принять меры к розыску неизвестных, напавших на меня того-то такого-то, там-то, там-то и отобравших личное имущество. Подпись. Число заднее поставь. Когда я у тебя был. Отлично.
– Их, кажется, поймали? – спросил Антон, возвращая написанное заявление.
– Поймали похожих… Будем проверять. Повезёт, и твой разбой возьмут.
– Что, и деньги вернут?
– Как получится. Но не переживай, не вернут – будут выплачивать по иску. В любом случае, с тебя причитается.
Колядко в подробностях записал показания Антона, заверил, что проклятые преступники получат по заслугам, и отправился искать врача – получить справку уточнённого диагноза потерпевшего.
Потерпевший, хоть и не особенно разбирался в тонкостях милицейской работы, понял, что налётчики наверняка уже сознались. Насчёт компенсации он тоже врубился. Резиночку, которой были перетянуты деньги, может, и получит.
Ульянов позвонил после обеда.
– Ну, что? Ты перепишешь концовку?
Антон пока так и не определился. Но ответ предстояло дать. Прямо сейчас. Он бросил взгляд на мелочь, брошенную на тумбочке. Кинуть монетку?
Нет, нет… Так нельзя… Я же не хочу убивать героя. Не потому что боюсь каких-то там совпадений. Чушь это все! Я просто не хочу его убивать! Должно быть в романе хоть что-то искреннее! Это мой герой и только мне решать его судьбу. Я не хочу его убивать! И не буду…
– Алло, Антон?.. Ты перепишешь?
– Нет… Меня вполне устраивает живой Шершень.
Пауза.
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно.
– Что ж… Хорошо. Дело твоё. Выздоравливай.
Больше, до самой выписки, главный издатель не звонил и не заезжал.
* * *
Через десять дней, когда Антон покидал больницу, его ждал милый сюрприз. В виде пятизначного счета за пребывание в коммерческой палате. Ульянов внёс только предоплату, все остальное ложилось на ослабшие плечи пациента. Пациент, конечно бы рассчитался, если бы не был потерпевшим. Теперь же из ценного имущества дома остался только компьютер. И в перспективе, – оставшаяся часть гонорара от новой книги. Администрация больницы пригрозила вызвать милицию. Опять приехал бы Колядко. Антон предложил написать расписку, что через месяц он все вернёт. Администрация нехотя согласилась, попросив в залог паспорт. Пришлось оставить.
Вечером того же дня, когда Антон приводил в порядок своё разорённое гнездо и убивался по поводу исчезновения сейфа-носка, позвонил взволнованный Илья Данилец, компаньон Ульянова. Предложил срочно встретиться. Антон пригласил его к себе, тащиться куда-то с незалеченными рёбрами и головой ему совершенно не хотелось. Данилец пообещал, что будет через час. Причины такой спешки он не объяснил.
Илья приехал даже на десять минут раньше. Насчёт волнения в голосе Антон не ошибся, выглядел редактор так, будто на его загородный дом упал фугас. Обычно прилизанная бородка на сей раз напоминала дикобраза, посаженного на электрический стул. Данилец разулся, не снимая пуховика прошёл в комнату, и плюхнулся на диван.
