А если она тоже не отступится? Она же реалистка. Работу уже нашла, угол ищет, планы строит. Да и Питер кто ж на провинцию поменяет без приговора суда? Даже самый отчаянный романтик не захочет.
Но это же не навечно. Всего на год!
В конце концов, если она его действительно любит — поедет! Иначе грош цена такой любви! Так завтра ей и скажет!
На следующий день, приехав к Арине, выдал домашнюю заготовку.
— А ты?.. Ты любишь меня? — вместо ответа на четко поставленный вопрос спросила она.
— Я… Конечно, но… Я приехал сюда ради принца.
— И что?
— Я должен вернуться домой. Это — мой осознанный выбор. Мое неизмененное сознание.
— Чтобы все в отношениях оставалось неизменным, приходится меняться.
— Только не надо цитировать Коко Шанель. Скажи прямо: едешь или нет?
— Не поеду… А ты выбирай. С принцем ты или со мной.
Переговоры снова зашли в тупик. И только на третий раз удалось найти относительный компромисс. Он возвращается в Великобельск, ищет обоз. Армия ему не грозила — плоскостопие сводило потуги военкомата забрить молодого специалиста на нет. Через год возвращается в Ленинград. Со щитом или без. Арина будет его дожидаться.
Окрыленный надеждой, он ринулся в бой, наплевав на плоскостопие. Директор музея Степан Антонович уже ждал его. Пара недель ушла на бумажную волокиту и согласования, археологическая экспедиция — это не колодец выкопать. Еще неделя — на обналичивание выделенных средств. Помог Родион, уже обросший связями, в том числе и в банковской среде. Из Молдавии выписали трех специалистов по копательным технологиям, они стоили на порядок дешевле местных и практически не пили. Оборудование и технику арендовал у приятелей-археологов, в командах которых работал во время каникул.
Параллельно Михаил, которого после университета уже называли по отчеству, проводил рекогносцировку на местности, прикидывая, откуда начинать раскопки. Примерно треть территории с дедовской схемы была еще не обследована. К тому же нельзя было исключать, что дед просто не нашел обоз. Да, вторая часть карты не помешала бы.
Он понимал, что это единственный шанс. Нет, конечно, можно найти еще денег, в конце концов пойти по пути деда — искать в одиночку… Но… Все это затянется, а в Ленинграде его ждала Арина.
Он звонил ей через день, докладывая о делах. Она уже устроилась на блатную работу — рекламным агентом в крупную фирму. Вскоре собирается съехать от родителей на съемное жилье. Скучает, но в Великобельск не поедет.
Время поджимало. Приближался сентябрь, скоро пойдут дожди, копаться же в грязи даже опытные и непьющие специалисты из Молдавии вряд ли захотят. А зимой вообще никто не копает. Переносить поиски на следующее лето — чревато. О результатах экспедиции надо отчитаться в текущем финансовом году, да и времени жалко. Что тут делать зимой даже с университетским дипломом?
Кстати, и о древних землепашцах тоже надо подумать. Ревизия обязательно поинтересуется, на что ушли государственные деньги? И кто вам сказал, что тут вообще обитали землепашцы, а не охотники? Поэтому, хоть черепки или палку-копалку, но отыскать придется.
Михаил Геннадьевич остановился на песчаных карьерах. Если отбросить пруды, это самый перспективный вариант. Он поставил себя на место принца. Времени в обрез, русские висят на хвосте, яму копать нереально. Проще всего затащить обоз в заброшенную горизонтальную шахту и взорвать вход, благо порох есть. Шахту никто специально отрывать не станет — решат, что это просто обвал.
Странно, что на карте нет никаких отметок, кроме координат. Или принц сам рассчитывал вернуться в Россию? Вряд ли, он понимал, что войну не выиграть. Мог запомнить какой-нибудь ориентир. Ориентир, который не исчезнет и через сто лет. Не он, так потомки воспользуются.
Камень? Гора? Озеро?.. (Ножницы? Бумага?) Михаил Геннадьевич прошел по указанной на карте широте. Обнаружил и камни, и горы, и высохшее русло.
У деда не было прибора для обнаружения пустот. У него есть. Это ускорит работы.
Первого сентября, в День знаний, экспедиция в составе начальника, водителя, трех молдаван и повара-корейца, нанятого в местной столовой, выдвинулась на поиски правды жизни на автомобиле марки «УАЗ».
Подъездных путей к правде не было, аппаратуру, провиант и воду пришлось перетаскивать от лесной дороги верблюжьим способом — на собственных горбах. Палаточный лагерь разбили в сотне метров от шахты, на ковре из трав и первых желтых листьев. Водителя отпустили, через два дня он вернется к условленному месту с провиантом. Молдаване не задавали никаких вопросов, кроме финансовых, а кореец и подавно. Когда начальник вручил им аванс, они вскинули вверх руки, сжимавшие лопаты, и прокричали, что готовы прорыть даже линию метрополитена или второй туннель под Ла-Маншем.
Обнаружив в ближайшем от лагеря склоне пустоту, нашел это место на карте. Внимательно осмотрел участок. А вот и возможный ориентир — три валуна, составляющие равносторонний треугольник. В центре — вход в явно горизонтальную шахту. Принц не заморачивался — использовал то, что под рукою. Поэтому и никаких отметок на карте не оставил, кроме координат. Широта тоже совпадала. Михаил Геннадьевич вооружился лупой и осмотрел каждый валун. Да, на каждом явные следы волочения, словно наскальные рисунки. Хранятся вечно. И просто так перетаскивать камни здесь никто бы не стал…
Он почесал щетину на подбородке и взмахнул рукой. Решил не бриться, пока не отыщет сокровища. Первым бросился в атаку со штыковой лопатой наперевес. Взрывать породу опасно, обоз тогда можно похоронить окончательно. Да и согласований кучу надо на взрывные работы. Но, слава Богу, есть молдаване. И, слава Богу, у молдаван есть лопаты.
Через неделю героического труда штык его лопаты провалился в пустоту.
Есть!
Неужели все? Неужели завтра он проснется знаменитым? Говорят, новичкам везет. Дед копал всю сознательную жизнь и ничего не выкопал, а он попал в десятку с первого выстрела!
Он объявил землекопам, что у них два выходных и они могут отправляться в город.
Ночью Михаил Геннадьевич вышел из палатки, разжег костер, чтобы согреться — температура опустилась до пяти градусов. В отблесках пламени практически наяву увидел французских пехотинцев, лошадей, повозки. Кирасы, перья, пушки с ядрами. Принц Евгений на вороном коне с саблей в руке…
О чем-то пела ночная птица. Одна в тишине осени. Наверное, о том, что завтра, расправив крылья, полетит в путь неблизкий… А может, о том, что жизнь глупа без риска. И правда восторжествует.
Он сможет вернуться в прошлое, словно на машине времени. Конечно, обоз Евгения Богарне — не Троя и не долина Царей в Египте, но и не спрятанный от раскулачивания на чердаке дома сундук с барахлом. Это — великая история!
Имя Михаила Шурупова встанет в один ряд с именами Генриха Шлимана и Говарда Картера! Разве какой-то «Газпром» может с этим сравниться? Арина будет его боготворить!
