— А если он откажется покупать ружье? Ему ж автомат нужен.
— Так ты убеди! И цену-то не заряжай сверх меры. Но и не продешеви. Тысяч за десять, так и быть, соглашайся. Захочет проверить, пожалуйста, пусть пальнет. А ружьецо в иных случаях получше автомата будет. Ежели, например, с чердака кого шлепнуть, в самый раз. Оптику на рынке покупаешь, и Бог в помощь… Да, самое главное. Ты не просто так продавай, а постарайся уточнить, зачем винтовочка понадобилась, для кого. И кто вы, ребята, вообще, такие… Только аккуратно, не проколись.
— Так, может, ты пойдешь?
— А ты их сумеешь после расколоть? То-то же… Ничего, справишься. Все-таки второй месяц в Главке.
— Погоди, — спохватился Павел Григорьевич, — но ведь винтовку ты себе обратно уже не вернешь… Она ж как вещдок пойдет. А как же охота, кабан?
— Чего не сделаешь ради долга, — тяжело вздохнул Виктор Романович, будто ставил на кон последнюю фишку.
— Не понял, кому ты задолжал?
— Я про другой долг. Единственный и неповторимый. Поэтому и говорю — не продешеви. Не так обидно будет. А на охоту я б с ней все равно не смог ходить. Нарвешься в лесу вместо кабана на уэсбэшника,
[2]
объясняйся потом, что случайно во мху ствол нашел и шел сдавать в ближайший отдел.
— А шефу докладывать будем? — с оттенком досады, что победу придется разделить одну на всех, уточнил старший оперуполномоченный.
— Придется. Тут не скроешь. Во-первых, люди понадобятся для задержания, человек пять минимум, во-вторых, он и так узнает. Если уже не узнал, — Виктор Романович подозрительно скосился на верхний угол кабинета и перешел на низкие частоты: — насчет ружья скажем ему, что взяли у экспертов бесхозное. У них такого добра навалом, хоть банду лесную формируй.
— А деньги?
— Что «деньги»?
— К делу прикладывать придется.
— Ну и приложим!.. Тысячу. Ты ж не говори, за сколько ее на самом деле толкнул. Штука, и все тут! Короче, это самый реальный план. Все остальное — порожняк. Звони своему узбеку, пусть назначает встречу. Где-нибудь в пригороде.
Виктор Романович сделал пару шагов к висевшей на стене карте Санкт-Петербурга и окрестностей, ткнул пальцем.
— Вот здесь, в Кронштадте. Константиновский форт. Лучшего места и не придумаешь. И народу никого, пострелять можно, и спрятаться есть где, и дорога одна оттуда ведет, задерживать проще. Я туда на шашлыки с мужиками ездил. И с девчонками. Славно угостились.
— Далековато.
— А ты предлагаешь в Летнем саду? Или на Дворцовой? А потом, ты ж туда не на маршрутке поедешь. Возьмем у знакомой братвы «мерина».
— А дадут?
— Не дадут — отключим газ… В первый раз, что ли?
— Ладно… Но я сначала бумаги оформлю, что информация моя.
— Не бойся, без премии не останешься. Народ у нас порядочный, на чужое не претендует.
— Узбека «отставлять»
[3]
будем?
— А как вы договаривались?
— Никак. Он кого-нибудь сдает, я выкидываю материал.
— Ну раз никак, пускай сам себя отставляет. В конце концов, не фиг ножи с собой таскать. Вот если б ты пообещал, тогда б пришлось голову поломать.
— Я просто думаю, может, его еще на крючке подержать? Глядишь, опять кого-нибудь сдаст.
— Не стоит. Компромат — это прекрасно, но лучше, когда человек помогает нам от чистого сердца, а не по принуждению. Даже если он абсолютно здоров…
* * *
Мобильник запиликал, когда Фаррух вынимал из духовки очередной чебурек с бараниной, разогретый для мускулистого VIP-клиента, обеспечивавшего на рынке свободу торговли за дополнительную плату. Вежливо сунув чебурек в амбразуру, Фаррух захлопнул ее створкой и включил телефон:
— Алло…
— Это Павел Григорьевич, — суровый голос вырывался из трубки с такой силой, что Фаррух невольно спрятался под прилавок, опасаясь, что его услышат на улице.
— Да-да, слушаю, Павел Григорьевич…
— Короче. Беги сейчас к своему Руслану. Пускай передаст приятелю, что завтра в два его будут ждать в Кронштадте, возле Константиновского форта. Могут приехать вдвоем, но не больше. Наш человек будет на черном «Мерседесе». Товар — ружье. Не охотничье. В отличном состоянии. О цене договоримся на месте. Все понял?
— Да-да…. В два, в Кронштадте.
— Молодец. Если все пройдет нормально, обо мне можешь забыть. Но ножик я тебе не верну, извини…
«Да ничего, я уже новый купил!» — Фаррух хотел успокоить Павла Романовича, но вовремя спохватился и просто попрощался.
Нажав отбой, он прямо в фартуке пулей выскочил из ларька, словно тот был заминирован. Двух минут хватило, чтобы домчаться до лотка Руслана. Продавец ширпотребом скучал, сидя на ящике и подперев щеку рукой, точно роденовский мыслитель. Правая рука на левом колене. Увидев Фарруха, он быстро поднялся и принялся рекламировать товар. Конспирация — залог победы.
— Батарейки, фумигаторы, скотч…
— Отойдем на пару слов, — шепнул восточный кулинар.
Руслан в темпе прикрыл товар куском полиэтилена, положил сверху картонку с надписью «Отошел» и оставил рабочее место. Оба, зачем-то озираясь по сторонам и делая вид, что незнакомы, покинули территорию рынка и остановились возле цветущей мусорной свалки, в недрах которой копался клошар, добывая полезные ископаемые.
— В общем, так, — вполголоса начал Фаррух, вскользь бросая опасливый взгляд на клошара, — поспрашивал я народ. Есть у одного мужика волына. Готов продать.
— Что за пушка?
— Винтарь. Не охотничий… Снайперский, — чуть помолчав, добавил от себя кулинар. — Классная вещь, в отличном состоянии. Недорого отдаст.
— Сколько? — по-деловому спросил Руслан, будто сам собирался покупать оружие.
— Не знаю, но сказал, что договорятся. Но денег, наверное, лучше с запасом брать.
Фаррух назвал место, время и условия встречи.
— А звать-то как человека? — уточнил Руслан.
— Я забыл спросить… Да какая разница. Черный «мерин» увидите, значит, это он.
— Я ж сам не потащусь. Чего я там забыл? Мне торговать надо, а то шеф быстро замену найдет.
— А кто нашу долю заберет за посредничество? — вспомнил бдительный Фаррух, не столько из-за денег, сколько для отвода от себя подозрений. Он прекрасно понимал, что покупатель вряд ли останется на свободе.
— После работы встречусь да заберу. Послезавтра тебе занесу.
