А еще могло быть и так, что мешочек с алмазами прихватил кто-то из подчиненных. И за это Хьюго ненавидел их всех авансом и скопом. Но тайком обыскать своих бойцов Хьюго возможность как-нибудь найдет, а до русского еще надо добраться.
Эх, если бы Оцелот не потерял два дня, гоняясь по джунглям за глупой бабочкой с приклеенным маячком, он бы уже знал ответ на мучивший вопрос.
* * *
Если хочешь увидеть настоящий Камерун, держись подальше от Художественного музея города Фумбан, расположенного в бывшем дворце королей Бамум (XVIII век) и яхт-клуба на искусственном озере Яунде. Четверка беглецов так и поступала, но все равно получала очень скудные дорожные впечатления.
Машину трясло умеренно, и за последние полчаса она явно ни разу никуда не сворачивала. Пепел и его команда ехали внутри запертого фургона, кое-как примостившись на туго набитых джутовых мешках, и нельзя сказать, чтобы содержимое этих мешков Сергея не беспокоило. Но уж слишком много причин было у Пепла не брать на душу лишний риск. Во-первых, наверняка где-то на хвосте остались болтаться люди Лопеса. Во-вторых, сейчас Пепел путешествовал запертый внутри полицейского фургона. В-третьих… Впрочем, и двух причин хватало за глаза.
После неудачи с джипом беглецы, дважды чуть не утонув в болоте, выбрались на дорогу и стали голосовать. Им повезло, их подобрала бригада врачей «Красного креста», спешащая к новому очагу лихорадки Эбола, и в таком интилигентном обществе путники проехали все Конго. Потом пути-дорожки разошлись, очередную границу переходили ночью, и где-то рядом во мраке хохотали гиены. На следующей границе вообще не оказалось пограничников, два поста стояли друг против друга брошенные и слегка подзанесенные песком. До небольшого селения, в котором не было никого кроме толпы голопузых, галдящих, будто их режут тупым ножом, детей и чахлого столетнего старца, беглецов подбросил водитель трейлера, груженного арбузами почти под завязку. Всю дорогу водитель рассказывал подсевшей в кабину Лотте одну и ту же историю. Дескать, здешние колдуны вуду подходят к трейлерам на стоянках и, вроде бы просто так мнутся в сторонке и что-то бормочут под нос. А потом несколько арбузов оказываются выеденными изнутри.
В селении беглецы из гигиенических соображений не рискнули воспользоваться приглашением старца заночевать в его хижине, и провели ночь под открытым небом на тут же выменянных за катушку ниток листах полиэтилена. Нельзя сказать, чтобы очень комфортно, но бывало и хуже.
А утром тормознули первую попутку. Когда вдруг выяснилось, что это местная полиция, Пепел внутренне замандражировал по крупному — с Лопеса станется впутать и здешние силы правопорядка в их конфликт. Но полицейские хотели всего лишь подшабашить и, сторговавшись, без всякой задней мысли подсадили ездоков в фургон, как выяснилось, набитый опечатанными мешками с наличностью. Понятно, что, оказавшись в такой ситуации, Пепел не очень вникал в который раз завязавшуюся между спутницами свару.
— Я пошла с вами, чтобы заявить в полицию о нападении плохих белых людей. И пока вы не довезете меня до полицейского участка, я с машины не слезу! — безапелляционно заявила Бана.
— А почему ты не обратилась к этим славным мальчикам, которые нас сейчас везут? — показала зубки Лотта.
— Бана, — тяжело вздохнул Витась. — О чем ты? Мы уже в третьей… — Витась стал загибать пальцы и поправился, — Четвертой стране, которая носит красивое название Камерун. Какое дело здешней полиции до того, что произошло у тебя на родине?
— Но белая женщина продолжает путешествовать с вами, почему мне нельзя?
Пепел подумал, что белая женщина продолжает держаться их дружного коллектива исключительно в ожидании, когда Сергей разделит содержимое заветного кожаного мешочка. Но свои предположения Пепел вслух высказывать не стал.
— Бана, — еще тяжелей вздохнул Витась, — У нас есть свои цели. А твоя цель была — освободить племя. Ты его освободила…
— Ты меня выгоняешь?
— Бана, никто никого не гонит, но…
— Мы сейчас окажемся в большом городе, и я не хочу быть рядом, когда ты начнешь жрать в ресторане еду руками! — презрительно фыркнула Лотта.
— Закон моего племени учит, что война длится до тех пор, пока вождь не передумает. И ни кто из воинов не имеет права покидать отряд, пока вождь не сказал, что прекращает войну. И ни кто из воинов не имеет права голоса, пока не кончилась война. Война кончилась? — попыталась Бана поймать пасмурный взгляд Сергея.
— Не думаю, — рассеяно ответил Пепел.
— Тогда, белая кукла, ты не имеешь никакого права мне указывать. И, кроме того, у меня тоже есть цель. Я хочу увидеть черных братьев, поселившихся за большой водой в городе Нью-Йорке. А вы с Сергеем едете туда.
— С чего ты взяла? — неискренне удивился Витась.
— Я слышала, как ты хвастался белой женщине.
И тут фургон резко затормозил.
— Сити! — постучал из кабины в окошко шофер. — Дуала!
Выбираться из железного ящика буквально рядом с полицейским участком не доставило Пеплу никакого удовольствия. Но подвезшие их блюстители порядка были сама обходительность. А получив договоренную мзду, и наспех глянув, не пострадали ли при переезде пломбы на мешках, полицейские потеряли к путникам всякий интерес и оставили тех один на один с большим городом.
А город-порт Дуала производил впечатление. Огромный, чистый, зеленый, даже с небоскребами, торчащими там и сям и похожими на клыки из папуасского ожерелья, вывешенного в ближайшей витрине сувенирного магазина. Однако стоило Пеплу увести свою команду подальше от полицейского участка и центральных улиц, как Африка дала себя знать.
Здесь уже приходилось нагибаться, проходя под перетянутыми между противоположными балконами бельевыми веревками с разноцветным тряпьем. Все ездили на осликах или, в крайнем случае, на отвратительно гремучих мотороллерах, и здешние дети имели такие же раздутые животы, как где-нибудь в деревнях.
Через три поворота отряд наткнулся на небольшой рынок. Горы рыбы, фруктов и каких-то кореньев частью выставлялись в высоких плетеных корзинах, а частью громоздились прямо на заплеванном асфальте. Сытые и глупые мухи лезли в глаза и нос. Ободранные собаки ждали, когда им отдадут рыбью требуху. Нищие хватали за рукава и визгливо набивались в гиды. Один из самых прытких даже выклянчил от Витася затрещину.
Путешественникам повезло, они попали на «праздник королев» — действо в честь жен председателей местных колхозов. Верхняя и нижняя губы их величеств были авантажно проткнуты железными или соломенными палочками в знак того, что они принадлежат к дому владетельных особ. Через ноздри королев были продернуты медные кольца, а мочки ушей оттягивали тяжелые серьги, похожие на небольшие гирьки. Причесаны королевские супруги были весьма оригинально: их затылки украшены курчавым хвостиком, а прочие волосы на голове тщательно выбриты. Глаза обведены красными кругами. Девушки пели и приглашали всех мимо проходящих угоститься разрубленными пополам лягушками. И наконец к общему облегчению не потрудившийся посвятить остальных в свои планы Пепел сообщил, что спутники подождут его снаружи, а сам вошел в одну из окружающих рынок лавок и закрыл за собой дверь.
