— А теперь у него катер. Большой, — вставила Татьяна, подхватывая вместе с Любкой и Вовиком резиновый тюк.
— Не «Виктория», конечно. Но тоже ниче… В темпе давайте!
Две женщины за один край и мужчина за другой выволокли из сарая источающую густой резиновый запах ношу. Положили на траву перед дверью.
— Эй, там! Разворачивайте! — догнал их Мишкин голос, вслед за которым послышались грохот и звон чего-то падающего на пол и рассыпающегося и короткие, выразительные замечания Михаила по этому поводу.
— Пойду отолью, — поставил в известность Вовик и скрылся в кустах.
— Далеко не уходи, — напутствовала Люба.
— Странно, — сказала Таня, пятясь раком и раскручивая таким образом резиновый сверток, — я думала, что, прежде чем сдувать, лодку высушить надо — иначе резина слипнется или там сгниет, что ли…
Люба встала на колени и принялась расправлять лодочные складки.
— Они спешили. И потом, для них это казенное имущество, сгниет — новое выпишут. У нас в армии по-другому разве?
— Не в курсе. Не служила. — Таня, взявшись руками за поясницу, наклонялась вперед-назад, разминала спину.
— Эй, хоре трепаться! — крикнул, выходя из сарая, Мишка. Из его кулака торчал конец шланга с металлической насадкой. — Где Вовка?
— Здесь я, — раздвинулись кусты, и показался «ботаник».
— Все сюда. Короче, объясняю. — Миша, бросив шланг на землю, как недавно Любка, встал на колени и принялся копаться в бледно-зеленой резине лодки. — Ищите клапаны. Во, глядите!
Он высвободил из складок фаллического вида отросток, ухватил его двумя пальцами и потряс.
— Клапан, блин. Вставляю в него переходник. — Миша засунул металлический набалдашник шланга в отросток. — И пошел врубать компрессор. Пока надувается секция, вы, короче…
— Что надувается? — перебила Татьяна.
— Секция, ядрен батон. Лодка поделена на секции…
— Ясно, — встряла Любка. — Дальше.
— Вы ищете остальные клапаны. Сколько секций, не знаю, разберетесь. Короче, как секция надуется, перегибаете отросток, чтоб воздух не выходил, вот так, и затыкаете пробкой, вот она…
Пробка была присоединена к основанию отростка короткой капроновой веревкой.
— …И вставляете шланг в другой клапан. Ясно? Только не перепутайте, а то вставите не туда.
Хохотнув над собственной шуткой, Михаил вернулся в сарай.
— Думаешь, получится? — Татьяна посмотрела на Любу. Та пожала плечами. — Миша вообще-то в резиновых лодках должен разбираться. Все уши прожужжал своей рыбалкой.
В сарае затарахтело. Женщины вздрогнули от неожиданно громкого звука, Вовик заулыбался. Шланг, уходивший от лодки в мрачную глубину сарая, изогнулся, принимая необходимую ему кривизну. После чего на глазах людей стало совершаться чудо. Резина «задышала». Зашевелилась, будто оживая, начала вздыматься пузырями.
— Давайте найдем другие клапаны. Вова, не стой! — Любка первой оторвалась от гипнотизирующей картины «воскрешения» лодки и принялась выполнять наказ Михаила — искать клапаны других секций. Татьяна и Вова присоединились к ней.
Из сарая выбежал Мишка.
— Ну как? Пашет? Ага, зашибись!
— А не лопнет? — поинтересовался Вова, с тревогой глядя на стремительно вспухающий борт.
— А ты здесь на что? Ексель-моксель, Вовка, айда за мной! — И рванул опять в хранилище лодок и компрессора.
Владимир не торопясь двинулся за ним.
— Все же надо было Лешке остаться, — вздохнул Миша, входя в сарай. — Моряк все ж таки…
— Миша, а скажи… это действительно Колумбия?
— Нет, блин, Сестрорецк! Задолбал уже! — Миша что-то подкручивал у трясущегося на верстаке агрегата. — Бери бак с бензином! Вот они, напротив компрессора. Тащи к воде! А ты где хотел оказаться, в Венесуэле?
— Ну да, — серьезно ответил Вовка. — В этом, как его, в Каракасе… Я ж туда специально из Москвы прилетел…
— А как в Панаму попал? — не оглядываясь на Вовика, поинтересовался Михаил. Он почти лег головой на верстак, залез толстыми пальцами под основание компрессора, что-то там ими проделывая. Вова, подойдя поближе, понял что: подкручивал гайку. От тряски гайка сползала с резьбы. Техника импортная, а проблемы интернациональные.
— Да… как попал… — Вова остановился перед баками, удивительно похожими на канистры, потряс один, потряс другой. — Не знаю… Я раньше группы прилетел, в отеле ждал. Потом в бар спустился и… и… Господи, у меня ж сегодня доклад!..
— Ломоносов, твою мать! — выругался Михаил. — Ботаник хренов!
— Я не ботаник…
— Одна херня! Волоки бак!
С улицы донесся характерный звук, а вслед за ним визг.
— Так и знал, твою об забор! — Михаил бросил гайку и понесся к выходу, проорав на ходу диким голосом: — Тащи давай, загашу на фиг!
Снаружи Михаил увидел надутый лодочный нос, удачно заткнутый пробкой (хоть с чем-то справились!), прячущуюся за ним Любку, Татьяну, отбежавшую к кустам, за которыми начинался пляж, и шланг, который не удержал кто-то из женщин. Словно перерубленная змея, шланг шипел, извивался, стегал землю, перелетал с места на место. Михаилу ничего не оставалось, как ловить его…
— Где же Леша с Борисычем?.. — услышал он голос секретарши, когда наконец придавил коленом строптивую резиновую трубку.
Следуя изгибу дороги, шофер повернул руль и тут же ударил по тормозам — настолько неожиданно, что Лопес едва не приложился губой о приборный щиток. Грузовик метра два протащило по инерции, корму занесло вправо. В кузове раздались невнятные проклятия, загромыхал по полу уроненный кем-то из солдат карабин.
— Какого дьявола!.. — рявкнул было Лопес на шофера — и сам увидел причину экстренной остановки.
Метрах в десяти от грузовика, сильно накренясь на правый борт, стоял поперек дороги джип. Тот самый.
Засада.
Значит, все-таки решились!..
Водитель-сержант рванул рукоятку передач и втопил педаль газа. Грузовик дернуло назад. Одно страшное мгновенье задние ведущие колеса буксовали, в моторе что-то заскрежетало, по днищу заколотили мелкие камушки. «Мерседес» рванулся назад и вбок.
— К бою! — заорал Лопес, на ходу вываливаясь из кабины. Упал на плечо, кувырком перекатился под прикрытие дерева у обочины. Вжался спиной в колюче-волосатый ствол, замер на корточках, подняв ствол автомата вертикально вверх.
«Мерседес» стоял метрах в семи, у поворота, наискосок перегораживая дорогу, задним бортом вломившись в заросли акации. Невидимые за этими кустами солдаты споро высыпались из кузова и заняли боевые позиции по обе стороны машины. Быстро и слаженно.
«Молодец сержант, — мельком похвалил шофера Лопес, отметив грамотное положение грузовика. — Вражеский прицел сбил и ребят под пули не подставил… Ну и? Почему не стреляют?»
