Книга Красный терминатор. Дорога как судьба, страница 44. Автор книги Михаил Логинов, Александр Логачев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Красный терминатор. Дорога как судьба»

Cтраница 44

Федор пожал плечами:

— Точно не знаю.

— А он? — путеец пальцем указал на второго своего слушателя.

— Нам про то неизвестно-с, — вторил старшему товарищу Раков.

— Вот то-то и оно, господа солдатики. А что катится — без очков видать. И душу успокоить нечем! Куда большевики водку подевали? Самогон один треклятый остался, да и тот не по карману себе позволить, когда душа попросит.

При этих словах путеец впился в мешок Марселя Прохоровича таким выразительным взглядом, будто видел его насквозь. Марсель Прохорович почувствовал себя сразу неуютно, заерзал на завалинке и поспешил отвести течение разговора в русло небезопасней:

— А вы, дядечка, верно, имеете нужное знание, в срок ли ожидается ближайший паровоз?

— Паровоз! — передразнил его железнодорожник. — Эх ты, деревня! На паровозной трубе и поедешь. Или в топке. Касаемо поезда скажу вам так, ребята (вытащил из-за пазухи часы на цепочке), — прийтить должон вот-вот… Но на самом деле… На вокзале вам бы поточнее сказали, на каком перегоне сейчас ваш поезд, да вам туда соваться не след.

До этого вполуха слушавший рассуждения путейца Назаров вздрогнул и внимательно посмотрел на старика:

— Отчего это не след?

Путеец пригладил седоватые усы, хитрая улыбка растянула губы, отчего на лице обозначилось множество морщин.

— Как вы думаете, ребята, чего это я с вами сижу тут и нынешние порядки в полный голос ругаю? Признал я вас.

Назаров и его напарник невольно переглянулись.

— Точнее, тебя, — старый рабочий ткнул пальцем в грудь рядом сидящего Назарова. — Говорили мне про тебя сегодня. Чекист наш привокзальный, Лешка Хохлов, что с моим младшим вместе в реальном учился, спрашивал: не видал ли я нынче такого-то, и описал наружность. Нет, говорю, не сталкивался. Ну, наказал тогда Леха, заметишь где — просемафорь. Лады, говорю, просемафорю. А сам думаю, фигу вам, буду я вашей развальной власти подсоблять. Как же. Так что ищут вас, ребята. Нет, тут вы место хорошее выбрали, хвалю. Врасплох застать вас не удастся. Но когда на поезд садиться будете — сцапают как пить дать. Народу на перроне много не ожидается — здесь мало кто на проходящий влезает, да и выходить тут особо некому. Вдоль состава обязательно три-четыре чекиста будут шариться. Скрытно в вагон вам не забраться, уж поверьте. Ну-ка, контрреволюция, угости еще махорочкой железнодорожника. А то паровоз, он без дыма не ходит.

Федор был если не обескуражен, то озадачен. Он знал, что его ищут по всему городу, но рассчитывал, затерявшись в толпе влезающих-вылезающих, просочиться в вагон.

Хм, что же делать? Ну, перед стариком ломать комедию, разыгрывая недоумение и непричастность к чекистской облаве, все-таки не стоит.

— Как вас звать-величать, уважаемый? — Назаров решил, что с этим человеком следует поговорить серьезно, обстоятельно и откровенно.

— Никанором Матвеевичем буду.

— Никанор Матвеевич, так вы думаете, нет никакой возможности проникнуть незамеченными в поезд?

— От чего же мне так думать? Не думаю я так. Возможность есть. Но у самих у вас не получится. — Путеец выдержал паузу и сказал: — Может быть, и повезло вам, ребята, что меня встретили. Может быть… А может и не быть…

И опять взгляд его переместился на раковский мешок.

— Что же мы так просто сидим, скучаем? — Назаров, изображая оживление, встряхнулся, потер ладони. — Разговоры невеселые. Давайте отметим знакомство. По нашему, по-мужски. Марсель Прохорович, развязывай свой мешок.

Товарищ Раков тяжело вздохнул и принялся выполнять приказание так медленно, словно надеялся, что вдруг найдется другой выход и спасется та часть богатства, которая вот-вот будет потрачена не пойми на кого.

— Стакан есть? — деловито осведомился путеец.

— Есть у нас стакан? — спросил Назаров у подчиненного.

— Нет, представьте себе, — обидой был пропитан голос Марселия Прохоровича.

— Эх, молодежь… — Никанор Матвеевич поднялся. — В путешествие, называется, собрались.

Совсем мало времени потребовалось старому железнодорожнику на то, чтобы забраться в таинственный сарай и вновь появиться у залитой разнеживающими лучами майского солнца завалинки со стаканом, который он протирал почти чистым носовым платком.

Через десять минут Никанор Матвеевич заговорил по существу:

— Эх, солдатики-касатики, контрреволюционеры вы мои дорогие, пропали бы вы без меня пропадом. Кто бы вам растолковал, что с другой стороны поезда в него влезть можно? Поперлись бы с перрона входить — тут вас цап, и в кутузку. Правда, нужно лезть в классный вагон. В теплушку с заду не попасть. Устроена она, зараза, по-другому. Ну что, еще по одной…

— …Эх, армейцы красные, молодые-зеленые, а знаете ли вы, что и с другой стороны поезда вы в него не попадете. Потому как двери вагонов открывают только со стороны вокзала. С другой стороны заперты они, заразы. Марселич, наливай!

— …Ребята, Федя, Марселич, открою я вам вагон, не пугайтесь. Ключ у меня есть. Сейчас…

Путеец Никанор Матвеевич стал шарить у себя по карманам. Удивительные предметы извлекали его руки.

— А это что такое? — спрашивал старый рабочий сам себя, разглядывая, например, выуженную из кармана горсть ржавых железок.

— А-а-а… — узнавал он. — Шплинты…

Шплинты летели, рассредотачиваясь в полете, куда-нибудь в траву.

Торжествующий возглас «ага!» озвучил обнаружение ключа. Массивный трехгранник с поперечной ручкой лежал на загрубелой ладони и отражал солнечные лучи.

— Ото всех дверей классных вагонов! Понятно вам? Ото всех!

— А если одни теплушки-с прибудут? — высказал опасения тот, кого переделали в Марселича.

— Эх ты, Незнам Неведович! Да как нынче у них составы формируют? На треть — теплухи, переделанные под перевозку пассажиров, на треть — классные вагоны, а на треть — теплушки, где груз какой везут. Посажу я вас ребята, всех обманем…

За непринужденным разговором и дождались состава. Он прогрохотал мимо, отсвечивая стеклами пассажирских вагонов, обдав дымом от сгоревшего в топке угля и дымком, тянущимся от труб печек, установленных для обогрева теплушек, в которых с недавних пор приспособили перевозить людей.

Никанор Матвеевич в последние, наиболее томительные минуты ожидания графикового поезда употреблял раковский самогон уже в одиночку. Назаров, а за ним и Марселич — отказались, сославшись на ждущие их впереди опасности. Поэтому старый путеец никак не отреагировал на прибытие состава. Откинувшись на стену сарайчика, свесив голову на грудь, он сладко спал, убаюкиваемый весенним теплом.

— Спи спокойно, дорогой путеец, — прошептал Федор Назаров, высвобождая трехгранный ключ из ладони путейца.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация