— Начинаю, — сказал Толик. — Сперва газеты. «Красный каток» — вражеский официоз, к счастью, редкостно тупой. «Вечерний Ирхайск» фактически контролируется мэром, все, на что можно рассчитывать, это единственный бесплатный материал о кандидате по Закону о выборах. Единственным независимым изданием является «Красный рассвет», но выход в нем имеджеобразующих материалов затруднен как идеологическими убеждениями редактора, так и маргинальной репутацией данного издания. Все три газеты выходят тиражом не превышающим пять тысяч экземпляров, а об их влиянии на сознания электората мы узнаем из результатов большого опроса. По моим предположениям, влияние невелико.
— Сверим, — сказал Котелков. — Продолжай.
— Позавчера я потусовался с телевизионщиками. Что сказать? Местное телевидение представлено ГРТК — Городской радио-телевизионной кампаний и областной ТНК — другие областные каналы здесь не ловятся. ГРТК полностью под мэром, по моим непрофессиональным наблюдением, ее техническое оснащение — десятилетней давности, а уровень творческих работников — четверть века назад. Эфирное время на 80 процентов четверти заполнено записями старых шоу-программ центральных каналов, опять таки, преимущественно пятилетней давности. ТНК — более перспективное направление; оно повеселее, а главное — находится в областном центре и не зависит даже от губернатора, тем более от мэра Ирхайска.
— А от того, кто больше заплатит? — Гречин улыбнулся, тряхнув пышными усами.
— Угадал. Еще в городе распространена КСС — Кабельно-спутниковая сеть, насчитывающая около восьми тысяч абонентов, в Центральном и Ленинском районах. Что, кстати, говорит об их наибольшем социальном благополучии. Кабельщики показывают лучшие художественные фильмы и спутниковые программы. Предприятие сугубо коммерческое, как мне сказали, платит небольшую мзду бандитам и не о чем больше не беспокоится. По наблюдениям телевизионщиков, люди смотрят только центральные каналы и КСС.
— Ну и теперь радио. Проводного радио практически не существует. FM-станции представлены «Русским радио», «Европой-плюс» и «Радио-Ирхайск». «Радио-Ирхайск» является филиалом «Нашего радио» и имеет студию в городе. По мнению газетчиков и телевизионщиков, самое независимое городское СМИ.
— Это данные, — сказал Котелков. — А рекомендации?
— Главная рекомендация, — менеджер по печатным СМИ здесь не нужен, так как нет газет, в которых стоило бы что-то размещать. Выпускать только спецвыпуски. О нашем мальчике — исключительно в официальном бюллетене. Мочить — сложнее. Но, я нашел две замечательные газеты. Во первых, не выходящий уже пять лет «Ирхайский комсомолец». Юридическое лицо и бренд — все сохранилось, достаточно только влить деньги. Во-вторых, я посетил редакцию «Красного рассвета», провел творческую беседу с редактором — Миша, вот чеки, а заодно — пробки. Тут всего лишь четыре бутылки «Сибирской силы»,бутылочка «Земфиры» для редакционной дамы, да еще немножко колбаски и огурчиков ушло на закуску.
— И какая была польза от «Сибирской силы»? — спросил Гречин.
— Мы пришли к выводу, что главный враг мировой революции на этом этапе — действующий мэр города, поэтому в период кампании газета будет давить эту контру не жалея сил. Кстати, Серега, тебе с этим парнем стоит познакомиться. Почти твой единомышленник.
— Но, но. Я же всем говорил — я член партии Ленина, а не партии революционных педерастов.
— Все равно, найдешь общий язык. Парень с мощной энергетикой, а водку пьет, ну не как ты, как ты невозможно. Почти как ты. Окончательный вывод: поднимать нашего надо одним спецвыпуском, а гасить двумя, причем второй должен быть запасным. Кроме того, редакция «Красного рассвета» — неплохая база. Там три компьютера, один из которых — третий пенек для верстки, не такие они и бедные эти верные ленинцы. Четыре кабинета, не считая подсобок. Обеспечить охрану и готова редакция.
* * *
Олег давно не помнил такого блистательного утра. До этого на небе взгляд натыкался на редкие облака, которые маячили на небе, как кочевники, гонимые по степи. Вчера степняки сбились в орду и ударили коротким, мощным дождем — еле успел закрыть окно в номере. Заполночь громыхнуло небо и полилось опять, но еще до рассвета, антициклон восстановил свои права, и утро оказалось как на заказ: прохладное, умытое, пронизанное солнцем.
Для сообщения с офисом клиент выделил две машины, которыми разрешалось пользоваться до полудня — потом они начинали обслуживать социологический опрос. Олегу, как и всем, дали телефон шофера, но он решил дойти до работы пешком. Адрес он знал, а времени было навалом.
Прогнозы Толика о потогонных трудах с первого же часа пока не оправдались. Олег помнил слова друга о том, что настоящий технолог не ищет работы, как настоящий герой — подвигов: не беспокойся, этого будет и даже выше крыши. Вплоть до ее легкого сдвига. Поэтому Олег продолжал придумывать вопросы для интервью с Батькой, а так как придумано их было уже с запасом, то он написал все статьи для Питера, даже больше, чем планировал вначале. Подспорьем для Олега стал запасной толькин ноутбук. Свой любимый пенек, Уздечкин починил на третий день, в офисе клиента, всего за час — компьютерная служба фирмы «КафельС» считалась лучшей в городе. После этого Толик повеселел духом и сказал: мы бьемся за правое дело.
Что касается Олега, то он если не повеселел духом, то успокоился. Звонок жене все таки состоялся. Ксюша была холодной и насмешливой — впрочем, не патетичной, это являлось наихудшей формой отношения. Она поздравила мужа с тем, что в кои то веки, в августе он смог отдохнуть, посетовала — жаль, без нее. Долго спрашивала адрес — куда посылать мужу деньги, когда они у него кончатся. Олег попрощался с ней, после чего немедленно отыскал Котелкова, взял у него еще сто долларов аванса — превратил в рубли по изумительно похабному курсу и отправился на почту, отправлять жене, узнав с тихим ожесточением, сколько государство берет за перевод.
Отрезок парадной набережной кончился. Олег решил пойти не краткой дорогой (центр города был уже изучен, а по извилистому берегу, Речной улицей. Среди остатков разбитого асфальта (интересно, при каком генсеке положили) пробивались остатки булыжной мостовой. Убрать с крыш антенны, а также трансформаторную будку, а также сгнивший «Москвич» на сгнивших деревянных стапелях, (а также надпись «Металлика» на гараже, естественно с ошибкой), то видно — улица изменилась с тех пор не больше, чем река Ирхай. Электората (как его называл Толик) было немного, и он с изумлением разглядывал Олега.
Потом улица кончилась и начался какой-то охраняемый производственный объект — охраняемый не столько остатками деревянного забора с обрывками заржавелой колючки, сколько двухметровой стеной крапивы и прочих, менее опасных сорняков. Пришлось резко свернуть в сторону. После получасовых пустырных блужданий, омраченных конфликтом с каким-то козлом (настоящим, бородатым, рогатым, в свободном выпасе) Олег вышел на узкое шоссе. Он утешил себя тем, что обратную дорогу всегда найти легче.
Перед пансионатом был небольшой и редкий сосновый лесок, как на балтийском пляже. Охранник на входе изучил и паспорт, и редакционное удостоверение, потом куда-то позвонил (успев за это время два раза извиниться) и пропустил Олега.
