Без сомнения, госпожа Даккара не впервой оказывалась в столь стесненных обстоятельствах. Она спешно рванула расползающийся промокший картон на верхнем в штабеле ящике и в три-четыре движения освободила из коробки новенькую чугунную кастрюлю-скороварку с плотно подгоняемой крышкой. В кастрюле оказалась розовая, если довериться искусственному зеленому освещению, пушистая игрушка – будто только что сошедший с рекламы батареек «Энерджайзер» кролик в темных очках и с тарелками. Госпожа Даккара нажала на кролике кнопку, и игрушка бешено заколотила тарелками друг об дружку. А через секунду надежно закупоренный в скороварку весьма шумный кролик отправился за борт. Для чего был использован небольшой люк, очень напоминающий мусоропровод.
– Так-то, брат, – обращаясь к своему закадычному врагу, еле слышно прошипела подводная обитательница, – попутного галса тебе в…
Но тут она спохватилась, что негоже пожилой леди выражаться в присутствии молодого человека.
Что ж, госпожу Даккару можно было понять и даже поощрить за изобретательность. Растеряв штатные имитаторы шума винтов, она использовала то, что под рукой. И пусть это был не идеальный выход, какое-никакое течение все же сносило подводную лодку прочь от места, куда на шум будут падать глубинные бомбы охотника.
И каждая минута промедления людей Доктора работала на госпожу Даккару и её пассажира.
В рубке повисла напряженная тишина, зеленая, как тоска, и нарушаемая только слабым плеском воды под ногами и шумом винтов преследователей, слышным сквозь железо бортов без всяких наушников.
Хутчиш молча указал глазами на картонные коробки: может, одного электрического кролика недостаточно? И по отрицательно закачавшемуся шлему скафандра понял, что сует нос не в свое дело.
А госпожа Даккара, мучимая неизвестностью, потопталась на месте и решительно дернула на себя крышку кранца. Вместо боеприпасов в ящике оказались стоящие в четыре ряда (половина пустые, половина полные) литровые бутылки исторического кубинского рома «Гавана клаб». Капитанша взяла початую бутыль и характерным жестом предложила юнге. Все так же продолжая соблюдать режим абсолютного молчания.
Но тут лодку с невероятной силой тряхнуло. Пулемет упал, подняв рой брызг цвета свежей травки. Под ноги малочисленной команды вынесло небольшой деревянный анкерок, крутануло юлой и раскололо о стальное ребро пиллерса. Стрелку эхопеленгатора дернуло влево, за красную черту, и зашкалило там намертво. Вырванная толчком из скользких перчаток бутылка тюкнулась о палубу, и в сторону ближайшего вантервейса плещущая вода понесла зеленовато-бурое расплывающееся пятно. Манной кашей поползли вбок картонные коробки с кроликами в герметичных скороварках.
Хутчиш, чтобы его не шмякнуло о переборку, вцепился руками в румпель. Капитанша – в рукояти перископа.
Не успела лодка выправить крен, как её потряс новый удар. Водоворотом закружило оставшиеся от анкера щепки.
Рядом с головой Анатолия, между двумя швеллерами бимсов появилась рваная дырка размером с крупную пуговицу, и ледяная вода влепила прапорщику хлесткую пощечину.
Капитанша на пробоину никак не отреагировала и достала из кранца новую бутылку. Анатолий понял, что проблема спасения утопающих относится целиком к его компетенции.
Кислорода в баллонах его гидрокостюма не было. Весь вышел, ещё в Москве-реке. Одалживать кислород у госпожи Даккары смысла не имело: все равно не даст. Помпу включать нельзя ни в коем разе: у врага длинные уши.
Прапорщик, уворачиваясь от жесткой струи и не отпуская левой рукой румпель, достал из портфеля мокрый ком экспроприированной немецкой рубашки, подхватил присланный прибоем под ноги брусок подходящего размера. Обернул брусок мокрой тканью. И одним точным ударом деревянного молотка – морское название инструмента Анатолий забыл, все-таки он не моряк – вогнал импровизированную пробку в пробоину.
Третий взрыв глубинной бомбы оказался гораздо слабее, и лодку лишь крепко качнуло. Капитанша, не обратив на взрыв никакого внимания, вскрыла бутылку рома и подсоединила горлышко бутылки к немудреному приспособлению в скафандре.
Хутчиш разглядел спрятавшуюся за трещиной в стекле шлема и подведенную ко рту госпожи коктейльную соломинку шланга. И поверил в услышанную печальную историю. Господа Даккара была типичным агентом-затворником
[56]
.
– Мое время гнить среди кораллов ещё не пришло, – довольно кивнула морская волчица, всосав щедрую порцию рома и усаживаясь на разъехавшийся штабель картонных коробок. – Так, значит, ты установку Икс ищешь. Ну-ну. И как успехи?
Анатолий пожал плечами:
– Спасибо, понемногу.
– Твой приятель, генерал Семен, уверен, что установка дарит вечную молодость. Кретин, – фыркнула Капитан Тротил. – А ты как думаешь?
Прапорщик нахмурился и тихо спросил:
– Микробиокомпьютеры во всех нас, в каждом человеке на этой планете. Да? Они размножаются и передаются из поколение в поколение. Верно?
– Ага, – буднично, но серьезно ответила госпожа Даккара и скрестила ноги, как будто отдыхала на завалинке. – Но только это не про меня. Я-то чистая. Мой папашка был рьяным буддистом и на приманку с вакцинацией не клюнул. Да и мамашке не позволил. А мужиков у меня не было, скажу тебе как солдат солдату. Так что, если кто-то установку инициирует и начнется катавасия, я буду в стороне. Навоевалась. Хватит.
Хутчиш промолчал.
– Но если ты, юнга, найдешь её раньше Докторишки и раздолбаешь на хрен к едрене матери, то я не обижусь, – столь же спокойно продолжала капитанша. – Потому что не нравится мне, когда кто-то людей за ниточки дергает и приказывает им, как жить. Мне вот попробуй приказать…
И вдруг взревела, как корабельный ревун:
– Эй там, на палубе, курс?!
И позволила себе, черт с ними, с приличиями, несколько непечатных выражений в адрес Доктора Театральных наук. Словно он мог её слышать.
– Норд-норд-вест!
Хутчиш кинулся к приборам смутившийся и зардевшийся. Запах тины его больше не донимал. Свыкся прапорщик.
Конечно, не очень-то уютно было в пенатах госпожи Даккары, но свобода – понятие относительное.
– Держать норд-норд-ост! – приказала капитанша. С кряхтеньем наклонилась, чтобы вернуть в прежнее положение упавший ручной пулемет. Сделала она это с такой нежностью, с какой пятилетняя девочка укладывает спать любимую куклу.
