— Или срочно предъявляй пропуск, или освобождай
проезд! — рявкнул страж ворот.
Соколов вывернул руль, отъезжая в сторону.
— Ну вот, — протянул он, — последняя ниточка
оборвалась!
— Паша, а какие бумаги в той папке, которую оставила у
тебя вчерашняя девушка? — поинтересовалась Надежда. — Может быть, по
ним можно выяснить ее координаты?
— Вот, смотри, — Соколов остановил машину возле
тротуара и протянул Надежде прозрачную папку, — какой-то список…
Надежда отстегнула кнопочку и вытряхнула из пластиковой
папки единственный листок. На нем в колонку были отпечатаны несколько фамилий и
адресов.
— Севрюгина Л. Б., — прочитала Надежда, улица
Сверхсрочников, дом семь, квартира двадцать восемь… Варенец О. Т., Фиолетовый
бульвар, дом шестнадцать… Туманян А. А., поселок Веселое.., и еще несколько
фамилий, Надежда пересчитала, — всего десять человек.
— Ну и что мне делать с этим списком? растерянно
проговорил Павел Петрович. Приходить к людям и спрашивать — не знаете ли вы
такую девушку.., да меня в лучшем случае за дверь выставят, скажут — зачем этот
старый хрыч девчонку разыскивает?
— Действительно, — проговорила Надежда Николаевна,
проглядывая список по второму разу, — то есть, ты, конечно, вовсе не
старый хрыч, но вряд ли нам так что-то удастся разузнать.., мы даже не знаем, о
чем спрашивать людей. Что это за список? Кто такие эти люди?
— Может быть, сотрудники ее фирмы? предположил Павел
Петрович. — И одна из этих фамилий — ее? Например, Севрюгина…
— Может быть, — с сомнением протянула
Надежда, — но только я почему-то сомневаюсь.
Ты же сказал, что эта девушка очень бережно обращалась со
своей папкой, как будто это что-то очень важное. Вряд ли она так носилась бы со
списком собственных сослуживцев! Нет, здесь что-то более серьезное.., нам нужно
понять, что общего между этими людьми…
— Пока мы во всем этом разберемся, — грустно
произнес Соколов, — мой самолет улетит в Париж.., без меня.
— Ладно, Паша, не огорчайся заранее, у нас с тобой еще
есть немного времени. Давай-ка для начала сделаем вот что.., когда я хочу
что-нибудь вспомнить, я прихожу на то же самое место, где думала об этом
прошлый раз. Давай и мы с тобой вернемся…
— Куда — к китайскому ресторану?
— Да нет, там мы сегодня уже были. Мы вернемся на то
место, где ты вчера высадил девушку, на Обводный канал.
— Ладно, — согласился Павел Петрович, — на
Обводный так на Обводный, все равно никаких других мыслей у меня нет…, тем
более что нам дотуда совсем недалеко. И время как раз то же самое, что вчера.
Он больше не ворчал на Надежду и не спрашивал, с какой стати
она лезет не в свое дело.
Она тоже решила не поднимать этот вопрос, а притвориться,
что у ресторана «Цветок сливы» они встретились совершенно случайно.
Павел Петрович развернулся, снова выехал на Московский
проспект, доехал до Обводного, пересек его и свернул направо. Через несколько
минут он притормозил возле мрачного дома из красного кирпича и вполголоса
проговорил:
— Вот ведь незадача! Опять он здесь!
Метрах в двадцати от них возле тротуара стоял малиновый джип
«чероки». Обычно такой краской красят только пожарные машины, да и у тех
оттенок несколько сдержаннее.
Рядом со своим автомобилем, по-хозяйски облокотившись на
него, возвышался невероятно рослый и широкоплечий парень с круглой, как блин,
физиономией. Физиономия лучилась гордостью. Ясно было, что ее обладатель
чрезвычайно гордится и своей могучей мускулатурой, и своей яркой машиной, и
своим летним костюмом, едва не лопающимся на бицепсах, и дорогими часами, на
которые он то и дело поглядывал, явно кого-то поджидая.
— Это именно тот бандит, который вчера согнал меня с
места.., ну, тот, который сказал, что здесь только он может ставить машину!
добавил Павел Петрович. — Надо же, как не повезло!
— А по-моему, как раз очень повезло! — отозвалась
Надежда Николаевна, выбираясь из салона. — Не такой уж он с виду страшный,
и может быть, мне удастся что-нибудь у него узнать.
Не слушая слабых возражений Павла Петровича, она подошла к
владельцу малинового джипа и непринужденно обратилась к нему:
— Извините, ведь вы — знаменитый борец?
Я вас видела по телевизору.., можно попросить ваш автограф
для моего племянника?
Гора мышц повернулась и молча уставилась на Надежду. Не
найдя в ней ничего интересного, парень снова повернулся в сторону двора и
застыл. Надежда решила не опускать руки, обошла парня и возникла перед его
глазами снова. Не поленилась она и повторить вопрос.
Дошло с третьего-раза, и парень неожиданно зарделся.
— Ну, я вообще-то не борец, — ответил он, — я
хоккеист.., и не такой уж знаменитый.., хотя пару раз по телику меня
показывали, было дело.., ну, давайте, напишу вашему пацану… как его зовут?
— Вовка, — Надежда протянула спортсмену блокнот и
шариковую ручку.
Тот обхватил ручку неловкими толстыми пальцами и размашисто
написал на клетчатом листке блокнота:
«Владимиру на память от Виталия Моржова».
Надежда Николаевна прижала руки к сердцу, выражая этим свою
признательность, потом спрятала блокнот в сумочку и проговорила:
— Жарко как сегодня! А вы в этом месте часто бываете?
— Бываю, — скромно ответила звезда экрана.
— А вчера в это время не были?
— И вчера был. А только вам зачем? — спохватился
парень.
— Понимаете, Виталий, — протянула Надежда, ухватив
хоккеиста за пуговицу, — мой друг, она бросила взгляд на скромную
«девятку»
Павла Петровича, — подвозил вчера девушку, как раз до
этого места, и она у него в машине оставила бумаги. А его папку как раз
забрала…
— Бывает… — неопределенно вымолвил Виталий.
— Так вот он хотел бы их вернуть, а свои назад
получить, понимаете? — втолковывала Надежда. — Но там нет ни адреса,
ни телефона., так вот я подумала, может, вы случайно что-нибудь заметили… Вы
человек, я вижу, наблюдательный… — на всякий случай польстила она.
— Видел я вчера вашего.., друга, — Виталий тоже
покосился на «девятку», — мое место он занял.., но врать не буду,
заедаться не стал, сразу освободил.., а девушку — нет, девушки никакой не
видел…
— Та-ак! — раздался за спиной у Надежды Николаевны
раздраженный голос, — это кто тут у нас к посторонним мужчинам клинья
бьет?
А ты, Виталя, тоже хорош — на минуту нельзя одного оставить…
Надежда обернулась и увидела девицу, стоящую метрах в пяти
от них, уперев руки в бока.
Девица была хороша, ничуть не хуже малинового джипа. Румянец
во всю щеку, круглые как пуговицы голубые глаза, светло-рыжие кудри облаком
вокруг головы, короткое, под цвет джипа, платье, усыпанное искусственными
камушками и едва не лопающееся на высокой груди. Казалось, на этой девице
красовался отчетливый штамп: «Собственность Виталия Моржова».
