— Лексеич — это столяр? — поддержала Надежда
Николаевна разговор, кивнув на закрывшуюся дверь мастерской.
— Хозяин он, — охотно пояснила старушка, — на
рабочих своих кричит — страх! Вчерась-то, когда они подрались, так после орал,
чуть что стекла в окошках не полопались! И уволить грозился.., только куда ж он
их уволит-то, кто ж ему работать-то тогда будет?
Вот он Таньку-то уволил, так она и так ничего не делала, как
мимо иду — все стоит да курит…
— Так что, бабушка, правда здесь вчера драка
была? — поинтересовалась Надежда.
— Какая я тебе бабушка? — обиженно проговорила ее
собеседница и поправила цветастый платок. — А тебе зачем?
— Да что ты ее спрашиваешь, — подал реплику хитрый
Соколов, — женщина ведь ничего не видела…
— Это почему же я ничего не видела? — вскинулась
обиженная старушка. — Я вот как вас сейчас вижу, так и их всех вчерась
видела! Это просто страх, что здесь творилось! Сперва-то эти верх брали, а
потом наши-то вмешались, ребята из столярки, да так тем накостыляли просто
страх!
— Что-то я ничего не пойму, — продолжал
разыгрывать свою роль Павел Петрович, — кто «те», кто «эти»? Только все и
повторяете все страх да страх!
— Ну так ежели и правда — страх! Слушай, старуха
повернулась к Надежде, — чего это у тебя мужик такой нетерпеливый? Скажи
1Ы ему, чтоб помолчал!
— И правда, Паша, не перебивай человека! попросила
Надежда Николаевна.
Старушка покрепче оперлась на свою клюку и начала:
— Вчерась на углу сметану завезли по двадцать пять.
Хорошая сметана, псковская…
— Двадцатипроцентная? — со знанием дела
осведомилась Надежда.
— Двадцати, двадцати, — подтвердила
старуха, — мне Петровна из восьмого номера и сказала. Ну, я банку взяла и
пошла…
Рассказчица неожиданно замолчала и прикрыла глаза. Надежда
решила уже, что не дождется окончания рассказа, но старуха подняла веки и
сказала:
— Нет, сперва я к Васильевне из четвертой зашла, ей
ведь тоже надо сказать, а с Петровной они не разговаривают.
Выдав эту ценную информацию, рассказчица снова прикрыла
глаза и замолчала. Надежда Николаевна собрала всю свою волю в кулак и не стала
подгонять старуху. Ее терпение было вознаграждено. Бабка громко откашлялась,
склонила голову набок и продолжила:
— Купила я, значит, сметаны и пошла домой…
Вдруг она замерла и сосредоточенно уставилась в какую-то
точку за спиной у Надежды. Та хотела было оглянуться, но старуха озабоченно
проговорила:
— Ой, ведь я забыла! Еще я в булочную зашла, купила
половину дарницкого и батон, а уж потом вернулась! А про что я тебе
рассказать-то хотела?
— Про драку вчерашнюю! — с бесконечным терпением
напомнила Надежда Николаевна.
Соколов у нее за спиной тяжело вздохнул и схватился за
голову.
— Ну да, про драку… — согласилась старуха. —
Купила я значит сметану, хлеба половину и батон, иду домой и вот тут как раз
остановилась. А Танька-то, как всегда, на пороге курит.
Вдруг подходит к ней другая девчонка, из себя такая видная,
не то что Танька. Та-то шалава шалавой, а эта одета хорошо, по всему видать при
начальстве. Или из жилконторы…
— Почему из жилконторы? — переспросила Надежда.
— А жировки у ней были…
— Жировки? Что еще за жировки?
— Ну чего ты такая непонятливая! — рассердилась
старуха. — Ты что — за квартиру да за свет не платишь?
— Плачу, конечно! — терпению Надежды приходил
конец, она держалась из последних. сил.
— Ну, так, значит, и тебе тоже носят жировки! Бумажки
такие, по которым платить!
— В папке? — неожиданно осенило Надежду.
— Ну ясное дело — в папке! Как же еще?
— Вот в такой? — Надежда Николаевна выхватила у
Соколова розовую папочку с загадочным списком.
— Во-во, аккурат такая папочка! — обрадовалась
старуха и продолжила:
— Подошла, значит, эта девчонка к Татьяне, поздоровалась
и что-то ей тихонько начала говорить, прямо на ухо, чтобы, значит, никто не
слыхал.., а тут эти-то подбежали, хватают ее и ну тащить…
— Кто — эти? — переспросила Надежда.
— Ну до чего же ты нетерпеливая! — огорчилась
старуха. — Вечно перебиваешь! Сказано же — эти, все в черных пиджаках, из
себя такие — страх! Сразу видать — бандиты… Схватили ту девчонку, что к Таньке
пришла, и ну ее тащить…
— И много их было?
— Ой, много! Человека три или четыре… двое ту девчонку
тащат, а еще один Таньку держит, чтоб не мешалась, и рот ей зажимает. А только
она, Танька-то, его лягнула да как заверещит! Тут из столярки ребята выскочили
и ну с этими, которые в черном, драться.., столяров-то много, и ребята
здоровые, но и те не уступают. А девчонки обе тут и убежали.., те как увидели,
что девчонок нет, и тоже побежали. Тут-то как раз Лексеич вышел и ну своих
чихвостить.., вы, говорит, бездельники и лоботрясы, мне, говорит, тут
неприятности не нужны.., а как узнал, что из-за Таньки вся эта драка
приключилась, так вовсе разошелся. Я, говорит, сей же минут ее к чертям
увольняю, чтобы ее, шалавы, здесь и духу не было! Только и знает, что курить да
лясы точить, а работы от нее никакой не дождешься!
Старуха озабоченно взглянула на свой пакет и заключила:
— Заболталась я тут с тобой! Как бы молоко у меня не
скисло!
Она развернулась и заковыляла к дому, постукивая клюкой.
Надежда Николаевна обернулась к Павлу и сказала:
— Понятно теперь, почему она не вернулась к твоей
машине. А девушка-то, судя по всему, непроста.., не нравятся мне эти «трое или
четверо в черных пиджаках»! Дело пахнет явным криминалом. Но зато теперь у нас
есть свежий след.
— Какой еще след? — растерянно проговорил Павел
Петрович..
— Разве не ясно? Нам необходимо найти эту Татьяну. Она
приведет нас к твоей пропавшей девушке…
— Ну я не знаю, Надя… — протянул Соколов, — я не
хочу нагружать тебя своими проблемами..
— Глупости! — отмахнулась Надежда. — Без меня
ты все равно не разберешься!
Она не могла допустить и мысли, что такая увлекательная
история, будет продолжаться без ее участия. Разумеется, дело не ограничивалось
приглашением Павла Петровича во Францию. Все было куда серьезнее. Знакомое
покалывание в корнях волос говорило Надежде Николаевне, что она столкнулась с
настоящей криминальной загадкой, и отнять ее у Надежды было так же невозможно,
как согнать со свежего следа охотничью собаку.
— Что скажет Саша! — простонал Павел Петрович.
— Ничего! — холодно отрезала Надежда. — Он
ничего не узнает! Надеюсь, ты не собираешься ему обо всем доложить?
