Инструкция для передачи денег:
1. Вечером 11 июня вы должны доставить деньги на автобусную станцию у метро «Щелковская».
2. Деньги должны быть в школьном рюкзаке черного цвета. Сложите деньги в черный полиэтиленовый пакет с ручками и крепко свяжите ручки. Рюкзак должен выглядеть плотно набитым. Для этого на дно его положите немного старой газетной бумаги.
3. Прибыть туда нужно ровно в 22.00. Можете приехать сами или пошлите посыльного.
4. Вставьте в свой мобильный телефон нашу сим-карту и ждите дальнейших указаний. Сидите в зале ожидания до тех пор, пока не зазвонит телефон и вы не получите дальнейшие инструкции.
Если за вашим посыльным или вами будут следить менты, можете распроститься с сыном. Менты вам все равно не помогут.
Советуем вам лучше заплатить. Сделаете все, как вам говорят, и увидите сына через шесть часов после передачи денег».
Пульхерия дочитала письмо и посмотрела на часы. Половина девятого. Она взглянула на Вольского.
– Вы послали человека с деньгами?
– Да! А вы как думаете? – Кулак Вольского с грохотом опустился на стол. Темные глаза его горели. – Сволочи, подонки, убийцы!.. Я сделал все, как они хотели! Я даже празднование дня рождения не отменил, чтобы выглядело все как обычно! Твари!
– Когда вы его послали?
– Он отправился примерно полчаса назад, за пять минут до вашего со следователями прихода.
– У вас есть машина?
– Да.
– Тогда поехали.
– Зачем? – удивился Вольский. – Я позвоню моему управляющему и велю ему вернуться.
– Вы же сами сказали, что хотите, чтобы убийц поймали?
– Сказал, но…
– Мы проследим за деньгами, и они приведут нас к ним! – вскричала Пульхерия, наивно поражаясь, как ей тогда казалось, несообразительности Вольского.
Всеволод Вениаминович хлопнул себя ладонью по лбу.
– Старый дурак, совсем от горя поглупел. Конечно же вы правы. Поехали!
– А гости? – напомнила Пульхерия.
– Столы накрыты. Тамада оплачен. Им и без хозяина будет весело.
Спустившись на лифте, Пульхерия с Вольским оказались прямо на подземной автостоянке. Вольский подвел ее к огромному черному джипу с темными тонированными стеклами, с почти стерильной чистотой внутри и снаружи. Кожа и полированное дерево в салоне свидетельствовали о дороговизне и эксклюзивности модели. Хотя это был и мощнейший внедорожник, на нем вряд ли когда-нибудь станут покорять просторы Африки или разгонять стада антилоп в прериях, его сила и мощь всего лишь престижные свидетельства достигнутого уровня общественного положения и богатства.
– А попроще у вас ничего нет? – недовольно спросила Пульхерия. И, натолкнувшись на недоуменный взгляд Вольского, пояснила: – Я среди такой бесстыжей роскоши чувствую себя неуютно.
– А я к ней уже привык, – со злостью откликнулся он. – Мне не стыдно за мое богатство.
– Хотите сказать, что оно нажито исключительно праведным путем? – ехидно поинтересовалась она.
– Другого пути у меня не было. Мне Богом была предоставлена возможность, и я ею воспользовался. И не собираюсь за это перед вами оправдываться. Будь вы на моем месте, поступали бы точно так же, – Вольский старался говорить спокойно, но Пульхерия почувствовала, что он разозлился и сдерживается из последних сил.
– Вы правы, я не Бог и не судья, не надо передо мною оправдываться. Если я вас задела, прошу прощения, – примирительно произнесла она, – но ваша реакция свидетельствует о том, что вы не раз размышляли на эту тему. А я случайно ткнула и попала в болевую точку. Но решать мировые проблемы мы сейчас не будем, нам бы с чем попроще разобраться.
Вольский уверенно вел машину. Пульхерия поняла, что он хорошо знает Москву, даже не стал сверять с картой маршрут их движения.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Это молчание не тяготило их, а наоборот, даже сближало. Ничего личного, ничего лишнего. К чему пустая болтовня? Соболезнования посторонних всегда выглядят фальшиво.
В субботний вечер улицы Москвы были непривычно пусты. Машин на дорогах мало, прохожих из-за дождя тоже. Когда свернули с Садового кольца, Пульхерия спросила:
– Вы доверяете человеку, которому поручили отвезти деньги?
– Как самому себе. Это мой помощник и доверенное лицо Павел Эдуардович Мякишев.
Вольский произнес это снисходительным тоном, предполагавшим, что вопрос был идиотским. Кто же делает доверенным лицом человека ненадежного? Но так как его задала женщина, то для нее это простительно.
Пульхерию этот тон нисколько не задел. Она не сразу отреагировала на услышанное. За прошедший день Пуля все же слегка устала. И это сказалось на ее реакции. Когда до нее, наконец, дошел смысл сказанного, она интуитивно плотно сжала губы и отвернулась, глядя в окно. Мякишеву принадлежала квартира, в которой была убита Оксана. После недолгого молчания Пульхерия спросила:
– Почему вы не обратились в милицию?
– В записке было предупреждение…
– Обычно все похитители так пишут. Я в кино видела…
– Жизнь это не кино.
– Слишком банальная сентенция, даже для олигарха. Но меня беспокоит не это. Вам дали слишком мало времени, чтобы собрать такую большую сумму, да еще в евро. Это свидетельствует об осведомленности похитителей. Ваш помощник владел такой информацией?
– Постойте, вы его, что ли, подозреваете? – Вольский рассмеялся. – Это чушь! Я знаю Павла слишком давно. Мы с ним дружны с детства. Он выполнял для меня немало конфиденциальных поручений, подозревать его глупо.
– Самыми ярыми нашими врагами становятся, как правило, самые близкие люди, все остальные к нам просто равнодушны.
– А вот это, действительно, слишком банальная сентенция, даже для женщины.
– А по-моему, вы ко мне несправедливы, – улыбнулась Пульхерия, – на мой взгляд, очень даже афористично. Что-то в стиле Франсуа де Ларошфуко. Афоризм мой. Дарю. – Заметив скептическую улыбку на лице Вольского, Пульхерия напрямик спросила: – Не выносите превосходства других, в особенности женщин?
– Превосходства? Ну, это сильное преувеличение. Вы не находите?
– Ненавидите женщин? – усмехнулась она.
– Нет, просто давно не питаю на их счет никаких иллюзий.
– Негативный опыт, что-то из разряда «Змея на груди»…
– Что? – не понял Вольский.
– У Эзопа есть такая басня о крестьянине, который нашел замерзшую змею и положил себе за пазуху, чтобы отогреть. Змея согрелась и отблагодарила его по полной программе, – пояснила она и тут же без перехода спросила: – Всеволод Вениаминович, как вам удалось собрать за такой короткий срок столь большую сумму денег?
