Лимон прошел еще метров триста по шоссе, стараясь не выходить на освещенное пространство. Вскоре он заметил машину, стоящую чуть в стороне от дороги. Если бы он не знал, что она там должна быть, то непременно прошел бы мимо. Когда Лимон поравнялся с нею, ему навстречу из темноты шагнул Гора.
— Все прошло нормально? — встревоженно спросил он.
— Не волнуйся, приятель, все замечательно! — восторженным шепотом ответил Лимон.
Он снял с себя рюкзак и бросил его на заднее сиденье машины. Не прошло и нескольких секунд, как они уже ехали по шоссе. Гора вел машину медленно и осторожно — ведь теперь им некуда было спешить.
Глава 14,
в которой Пуля объясняет Горе истинное положение дел, а начальник Киноши опасается за свою карьеру
— Я вижу, Гора, что сегодня у тебя очень хорошее настроение, — сказал Павлик, рассматривая нашего тюремщика, подавшего нам тарелку с горкой румяных оладий.
— Ты угадал, малыш, и для такого настроения есть причина. Мы наконец получили за вас выкуп. Так что вскоре вы будете свободны.
— Арсеньев заплатил вам? — спросила я.
— Да, Пульхерия, он выложил два миллиона евро. Я в жизни не видел столько денег!
— И все прошло без осложнений?
— Пульхерия, у нас никогда не бывает осложнений, — с гордостью заявил Гора.
— Так, когда же вы нас отпустите? — спросил Павлик.
— Скоро, малыш! Очень скоро. — Гора потрепал мальчика по волосам.
Павлик подцепил на вилку оладью и положил ее себе на тарелку. Он посыпал ее сахаром, положил сверху ложку сметаны и отправил все это себе в рот.
— Ты сам приготовил оладьи? — спросил мальчик.
— Ясное дело, — кивнул Гора. — Вкусно, не так ли?
— Да, очень вкусно, — ответил Павлик без особого энтузиазма. — Гора, я хотел тебя спросить…
— Спрашивай, малыш.
— Из этого выкупа тебе достанется много денег?
— О, целая куча! — с восторгом ответил Гора.
— Значит, ты станешь богачом?
— Ты угадал, мальчуган! Да, я стану очень богатым!
— Значит, ты сам станешь эксплуататором и начнешь пить кровь у рабочих…
Гора нахмурился:
— Э, нет, малыш. Не нужно преувеличивать. Миллионером я, во всяком случае, не стану!
— Но ты же сам сказал, что станешь богачом!
— Ну… в какой–то мере…
— А значит, станешь эксплуататором и спекулянтом и… как это… капиталистом! — с торжеством заключил Павлик. — И будешь пить кровь народа.
— Да не стану я ни капиталистом, ни спекулянтом! — завопил покрасневший от досады Гора. — И не собираюсь я никого эксплуатировать, а сам буду работать. Куплю себе гараж и начну в нем вкалывать от зари до зари. Чтобы я стал эксплуататором!..
— Ладно, ладно, успокойся! — с улыбкой произнес Павлик. — Я просто пошутил.
— Очень неплохая идея — купить гараж, — сказала я. — Свое дело — это прекрасно.
— Я люблю машины и всякую технику, — признался Гора. Он осторожно подхватил двумя пальцами оладью, которая тут же исчезла в его пасти. — Мне всегда это нравилось.
— А я буду навещать тебя в твоем гараже, — сказал Павлик.
Великан судорожно дернулся, и в его глазах появилось выражение ужаса.
— Ты соображаешь, что говоришь?
— А что я такое сказал? — не понял мальчик.
— Неужели ты не понимаешь, что мы больше никогда не должны встречаться? Никогда и ни за что! Ведь ты, как пить дать, наведешь на меня ментов, и тогда мне конец. Нет, нет, мы расстанемся с тобой, чтобы больше никогда не увидеть друг друга.
— Но мне очень хотелось бы повидаться с тобой, узнать, как ты поживаешь, Гора.
— А мне, думаешь, нет? — вздохнул великан. — Я тоже хотел бы, чтобы ты заглядывал ко мне. Только вот теперь ты для меня будешь опаснее стаи голодных крыс.
— Но я никому ничего не расскажу, — горячо заверил его Павлик. — Я обещаю тебе это.
— Ах, малыш, ты не знаешь ментов! Это сейчас им ничего неизвестно о нас, и нам они не опасны. А как только мы освободим вас, твой отец позвонит в милицию и ищейки бросятся по нашим следам. Да они перевернут всю страну, разыскивая нас!
— Вообще–то ты прав, Эверест, — сказала я. — Ясно, что мы с Павликом знаем о вас много такого, что заинтересовало бы милицию.
Гора с беспокойством взглянул на меня.
— Что вы о нас знаете?
— Ну, например, мы знаем ваши клички, твое и Лимона. А еще мы можем дать ваш словесный портрет, описать ваши приметы. Тебе не кажется, что все это — и клички, и приметы — очень заинтересуют ментов?
Гора поскреб затылок, растерянно поглядывая на меня. —
— Ну… оно, конечно, так, Пульхерия…
— И ты всерьез считаешь, что твои приятели позволят нам рассказать все это в милиции? — очень серьезно спросила я.
— Нет, я так не считаю… К чему ты это ведешь, Пульхерия? — спросил Гора вдруг изменившимся голосом.
— Взгляни так же внимательно еще на одно обстоятельство: когда вы нас с Лимоном похищали, то были в костюмах собаки и цыпленка, а сейчас вы являетесь к нам без масок. Ты говорил, что ваш Вато Надарович предусмотрел все мелочи. Почему же он не подумал о таком пустяке?
— На что это ты намекаешь? — растерянно спросил здоровяк.
— Кроме вас с Лимоном, в похищении участвовали и другие люди, но мы с Павликом видели только ваши лица. Здесь возможны два варианта развития событий: первый — твой хозяин, разрабатывая план нашего похищения, заранее решил нас с Павликом убрать, как нежелательных свидетелей, второй — нас с Павликом оставляют, но убирают вас с Лимоном. Тебе какой вариант больше нравится?
— Мне не нравятся оба, — буркнул здоровяк.
— Рассуждаем дальше. Какой из этих двух вариантов более симпатичен вашему шефу?
— Не знаю, — уныло произнес Гора.
— Боже, но это так просто! Ты сам подумай. Включи свое воображение. Проанализируй ситуацию. Оладьи ты вкусно готовишь, а свою жизнь прожить со смаком не можешь. Все тебя на уголовщину тянет. Только ты не учитываешь одного очень важного обстоятельства: за все в этой жизни надо платить! Халява только в мышеловках. И то лишь с первого взгляда. А на самом деле для мышки эта халява оборачивается смертью. Ну, Гора, рожай мышь! Отвечай на мой вопрос.
Великан в растерянности молча хлопал ресницами.
— Ладно, сегодня я добрая. Ты мне своими оладьями настроение поднял, поэтому продолжаю ликбез для простаков, — смилостивилась я над здоровяком. — Я лично считаю, что ваш умный и предусмотрительный Вато Надарович в качестве жертвы избрал тебя и Лимона. Он посчитал именно вас наименее ценными членами экипажа.
