Внезапно, без намека на стук, распахнулась дверь, и в комнату вошел непривычно взвинченный и даже растрепанный Полетаев. На нем, как говорится, лица не было.
— Катерина Юрьевна, прошу меня извинить, но мне необходимо переговорить с Дарьей Николаевной…
— Никаких проблем. — Катя подхватила кофту и направилась к выходу.
Вежливый подполковник попытался ее задержать:
— Я не имел в виду, что вы должны уйти… Мы могли бы прогуляться и…
— Сергей Павлович. — Катин голос прозвучал очень серьезно. — Я вас прошу об одном: сделайте так, чтобы завтра мы отсюда все уехали. Лично я уже на грани.
— На грани?
— Именно. Я безумно люблю Дашку, но еще одна смерть — и я ее задушу собственными руками. Вы меня понимаете?
— Отчасти…
— Вот и прекрасно. — С этими словами Катя покинула комнату.
Полетаев и Даша молчали.
— Ну, что нового? — неуверенно осведомилась Даша.
— Убитый оказался Станиславом Чижиком, дядей Римера, если тебя именно это интересует.
— Я знаю. А кроме этого?
— А кроме этого, дела, прямо скажем, плохи. Моего влияния уже просто не хватает. Полиция почти уверена, что все смерти являются убийствами и связаны между собой.
— Но ведь Чижик даже не дошел до ранчо!
— Зато никто не сомневается, что он направлялся именно сюда. Сиречь к тебе. Поэтому на ранчо наложен карантин.
— Какой еще карантин?
— Никто не покинет его территории, пока полиция не найдет убийцу.
— Что?! Да ты соображаешь, что говоришь? Есть убийства, которые по сто лет не раскрывают… Вон, убийцу Кеннеди до сих пор ищут. Нам до конца жизни придется торчать здесь!
— Почему бы и нет? — Подполковник притворно зевнул. — Лично мне здесь нравится. Да и ты покочевряжишься немного и начнешь за коровами навоз таскать. Лет через пять, глядишь, совсем остепенишься, станешь здоровой деревенской бабой без заскоков и истерик. Кому от этого хуже будет?
Даша помолчала.
— Но… как же Катины дети? Им ведь учиться надо.
— Брось! — Полетаев рассмеялся. — Благодаря тебе, здесь собралось столько людей с высшим образованием, что впору частный лицей открывать.
— Но… Это насилие над личностью! Я… мы будем жаловаться в международный трибунал.
— Трибунал существует только для военных преступников, а ты лицо гражданское, — спокойно сказал Полетаев.
Ореховые глаза повлажнели. В них мелькнул ужас.
— Палыч, ты же не думаешь, что это я их убила?
— Откуда мне знать! — философски заметил подполковник. — Может быть, ты сошла с ума на почве увлечения детективами. Никаких преступлений вокруг тебя не происходило, вот ты и решила заострить ситуацию.
Даша уткнулась в подушку и расплакалась. Подполковник счастливо улыбнулся.
Наплакавшись вволю, бедная женщина взглянула наконец на Полетаева. Его лицо моментально приняло сочувственное выражение:
— Полегчало?
— Ты гадкий и злой!
Полетаев искренне оскорбился:
— Прежде всего я твой ангел-хранитель. Если бы по доброте душевной я не сжалился над тобой и не поехал в этот треклятый поход, тебя бы уже давным-давно убили или посадили.
— Ага! — Даша неожиданно обрадовалась. — Значит, ты все-таки не думаешь, что это я всех убиваю!
Подполковник поднял палец:
— Скажем так: пока у меня нет доказательств. Но мотивы… — Он многозначительно покачал головой. — Хочу заметить, что сейчас твоя судьба и судьба твоих спутников целиком зависит от меня. Если я заявлю, что уверен в случайности этих смертей, вас, разумеется, отпустят. У меня есть время до завтрашнего утра.
— Палыч, — встрепенулась Даша, — дай мне два дня.
— Зачем?
— Я приведу тебе убийцу!
Неверующий эфэсбэшник перекрестился левой рукой:
— Чур меня, чур! Даже думать об этом забудь. — Он решительно встал. — Пожалуй, я не буду ждать до завтра. Я прямо сейчас позвоню майору Томеку.
Даша поняла, что необходимо принимать крайние меры. Она вскочила и бросилась Полетаеву на шею.
— Подожди, подожди, — шептала она ему в ухо, — побудь со мной еще немного!
Отчаявшаяся женщина повалила его на кровать и наградила самым страстным поцелуем, на который в тот момент была способна.
Лишь с огромным трудом Полетаеву удалось отодрать ее от себя. С минуту он не мог отдышаться.
— Ты… меня чуть не за душила! — Почувствовав соленый привкус, он достал носовой платок и приложил к нижней губе. На белоснежном батисте появилось алое пятно. — Ну, знаешь!.. — Возмущению подполковника не было предела. — Я-то все думал, почему у тебя нет любовника? А ты их, наверное, всех съела, как черная вдова…
— Съела? Ты сказал, съела?
— Я имел в виду…
Полетаев приподнял брови.
— Подожди, подожди… — Молодая женщина приложила палец к губам. — Что-то связанное с едой. Или с тем… Что это было? — Даша озадаченно постучала себя кулаком по лбу. — Думай, вспоминай, думай… Кто-то ел людей, и в этот момент… Черт побери! — Она вскочила на ноги. — Как же я сразу не поняла.
Полетаев напрягся:
— Что?
— Деланян! Когда Деланян ел людей!
В глазах эфэсбэшника появился ужас. Он ничего не успел сказать — Даша уже бежала вниз по лестнице..
4
Она отыскала кузину в комнате у Римера. Даша так растерялась, что даже не спросила, как та здесь оказалась.
— Катька, выйди, мне с тобой поговорить надобно.
Сама Катя все же попыталась объяснить свое присутствие в номере вдовца:
— Я на минутку зашла, у меня белые нитки кончились…
Это было самое глупое оправдание, которое Даша слышала за всю свою жизнь.
— Спасибо, что сказала. Теперь я буду знать, к кому ходить за нитками. Вы, Николай, случайно еще не вяжете?
— Ладно, пойдем. — Катя буквально вытолкала ее из номера. — Что случилось?
Даша еще хотела полюбопытничать, но потом решила, что еще успеет, и сразу перешла к делу:
— Помнишь ту ночь, когда ты пришла ко мне с дневником Артура, царство ему небесное?
— Еще бы. Такое не забывается.
— А помнишь, что произошло на следующее утро?
— Конечно. Умерла тетя Николая.
Даша криво усмехнулась и одними губами произнесла:
— Она не умерла. Ее убили.
Раздался тихий звон, это у Кати выпали из рук ключи.
