— Пи…
— Что? Говори быстрее и громче. — Подполковник начал нервничать. — Пила?
— Да… Но…
— Что пила?
— Вино… Но совсем капельку. Просто пригубила. Оно было сладкое, а я сладкое не люблю.
— Воду, конфеты? Даша помотала головой:
— Ничего.
— Он давал тебе что-нибудь, дотрагивался до тебя?
— Ты на предмет чего спрашиваешь? — Обескураженная женщина не понимала сути задаваемых вопросов.
Полетаев махнул рукой и повернулся к Кержичу:
— Ты с ней что-нибудь делал?
Но тот по-прежнему молчал.
— Он же не говорит по-русски… — попробовала объяснить его молчание Даша, но Полетаев ее перебил:
— Господин Кержич знает столько языков, сколько не существует на всем белом свете.
Томек потер лоб:
— Непостижимо… Как она догадалась, что это он всех убил?
— Откуда мне знать! — Полетаев продолжал осматривать кожу и зрачки своей подопечной. — Может, просто ткнула пальцем и сказала: «Сегодня этот будет убийцей». Как можно знать, что у нее в голове… Кстати, потряси головой. Не тошнит? Дышать не тяжело?
Даша, заливаясь слезами, отстранила его руку:
— Это не он…
— Что?!
— Да не он это!
— Что «не он»?
— Убийца не он! Он просто тоже охотился за…
Полетаев с Томеком переглянулись. После чего дружно воскликнули:
— За кем?!
Даша зарыдала в голос и махнула рукой в сторону открытой двери:
— Там…
Подполковник схватился за сердце и заорал:
— Всех вернуть! Всех обратно!
Томек, не доверяя расторопности своих подчиненных, бросился вверх по лестнице.
Глава 49
1
Когда они остались вдвоем, Полетаев взял Дашу за плечи и усадил на стул:
— У нас всего пара минут. Поэтому рассказывай быстро и четко.
Даша шумно высморкалась:
— О чем?
— Что Кержич хотел от тебя?
Уставившись в пол, Даша помотала головой, руки ее дрожали.
— С глазу на глаз я с тобой разговаривать не буду. Пускай все придут.
Внутри грудной клетки подполковника что-то заклокотало.
— Или ты говоришь здесь и сейчас, или я тебя забираю с собой!
— Забирай. — Даша продолжала смотреть в пол. — А я обращусь к чешскому правительству с просьбой о предоставлении мне политического убежища.
Полетаев скривился, словно ему отдавили любимую мозоль:
— «Политического убежища»! — передразнил он. — Как же! Они тебя просто заберут, и все.
— Может быть. Зато ты останешься ни с чем.
Последовала пауза.
— Ну хорошо, зачем тебе понадобились остальные?
Даша молча терла глаз. От слез краска растеклась, и теперь глаза ужасно щипало. Полетаев вынул из кармана белоснежный батистовый платок:
— На, держи.
После небольшого колебания Даша платок взяла и, поплевав на него, принялась оттирать тушь.
— Так ты будешь говорить?
— Не буду! Чтоб ты лопнул! — Ее губы затряслись. — «Я должен тебя охранять»! Гадина, снова на живца ловил…
— На тебя, пожалуй, поймаешь, — пробормотал подполковник. — Неужели ты не понимаешь, чем рискуешь?
— Отчего же, понимаю. Ты мне уже сто раз говорил, что я рискую своей жизнью и жизнью всех своих родственников до десятого колена. — Скомкав платок, Даша бросила его на стол. — Это уже даже не смешно.
Полетаев с болью посмотрел на безнадежно испорченный кусок материи, осторожно взял его двумя пальцами и переложил в пепельницу.
— Не смешно? Ну, ну… Попробую расстроить тебя еще сильнее. Ты хоть в первом приближении представляешь, кого ты нам сейчас сдала, сердешная?
На месте, где сидел Ример, стояла нетронутая рюмка водки. Даша взяла ее, сделала глоток и поспешно отвела глаза.
— Откуда я могу знать! Мне он сказал, что офицер итальянской полиции. Хотел заработать денег на пенсию.
— Денег на пенсию… — Полетаев укоризненно покачал головой. — Твой итальянец — наш соотечественник. А к полиции имеет такое же отношение, как ты к фристайлу. — Склонившись к ее плечу, он добавил, не разжимая губ: — Поверь, это страшный человек. Когда две недели назад я узнал, что ваши интересы пересекаются, мне стало плохо.
— Пересекаются? С чего ты это взял?
— Через наши каналы он пробивал сведения о Римме Ример.
— Ну и что? — Сунув сигарету в рот, Даша пыталась прикурить.
— Ничего. — Вопреки обыкновению Полетаев пальцем не пошевельнул, чтобы ей помочь. — Ничего, кроме того, что он маньяк и убийца…
Даша тупо смотрела на горящую спичку.
— …Об этом знает полиция тридцати шести стран, но никто ничего, к сожалению, сделать не мог — еще ни разу не удалось поймать его за руку. И вдруг ты, голубушка, преподносишь на тарелочке. Да еще грозишься перевязать ленточкой! — Он сложил руки ладонями и заморгал глазами, очевидно передразнивая собеседницу: — «Ведь вы это хотели узнать, синьор Рикардо?» Я тебя поздравлю, ты нам очень помогла. Покойница.
Огонь обжег пальцы. Даша отбросила спичку, сигарету и снова разрыдалась.
— Ты все врешь! Врешь! Садист!.. Гестаповец… — Слезы душили ее. — Я тебе не верю!
— Твое право. Главное, что теперь есть за что его задержать…
— Но я его не в чем не обвиняла!
Полетаев наклонился вперед:
— Представив его общественности как итальянского полицейского по имени Рикардо, ты обвинила его минимум в подделке документов, незаконном пересечении границы и мошенничестве, — раздельно произнес он. — Кроме того, своим заявлением ты намертво привязала господина Кержича к истории с несколькими убийствами. А нам достаточно было бы даже превышения скорости.
— Чего ты несешь? Да что маньяку могло от меня понадобиться?!
— Он торгует бессмертием.
Даже в полутемном зале, глядя на его лицо, можно было заметить, как он устал.
— Еще один дурак, — констатировала молодая женщина, и было непонятно, кого именно она имела в виду.
Полетаев пожал плечами:
— Да где уж нам…
— Ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь? Какой идиот, по-твоему, купит бессмертие?
— Человек, который имеет деньги или власть.
