С этими словами Полетаев сдернул со спинки кресла плед, завернулся в него и забрался с ногами на диван. Пультом включил телевизор и с блаженной улыбкой уставился на экран, показывая, что больше к этой теме возвращаться не намерен.
Даша, поджав губы, сердито пыхтела в своем углу. Минут через пять она поняла, что продолжения дискуссии не последует, и встала.
— Ну ладно, Палыч, — проскрипела она. — Я уйду. Я пойду и сделаю то, зачем приехала. Но запомни: на мою помощь больше не рассчитывай!
Полетаев вытащил руку из-под пледа и сделал приветственный жест в воздухе, словно благословляя свою беспокойную приятельницу на ратные подвиги.
Даша покинула квартиру эфэсбэшника с высоко поднятой головой, но в крайне паршивом настроении и голодная, как стая волков.
Глава 12
1
Евгений Иванович встал и посмотрел своей собеседнице прямо в глаза:
— Вы знаете, что существуют бессмертные?
Миссис Харрис сдержанно улыбнулась:
— Конечно. Я же смотрю кино.
— Вы не понимаете, о чем я говорю?
— И да и нет. Если вы шутите, то не очень удачно. Если же вы серьезно… — Она пожала плечами. — Не понимаю, какое это имеет ко мне отношение.
— Я являюсь Хранителем секретов Бессмертия. Мои возможности и власть безграничны. Своей рекламной компанией вы начали опасную игру, вы пытаетесь вторгнуться в область, запретную для простых смертных.
Миссис Харрис побледнела:
— Вы… серьезно?
— Более чем.
Кержич принялся прохаживаться по комнате.
— Люди глупы и ограничены. Они верят в начало и конец сказки, но почему-то подвергают сомнению ее середину. Вот вы, добропорядочная христианка, вы верите в Спасение Христа, но почему-то не верите в его могущество!
Миссис Харрис, несмотря на шок, вызванный словами собеседника, перекрестилась:
— Немедленно замолчите! Я запрещаю вам ТАК говорить в моем доме.
Развернувшись на каблуках, Кержич приблизился к хозяйке вплотную:
— Интересно, отчего же?
— Вы богохульствуете!
Евгений Иванович медленно покачал головой:
— Напротив, я пытаюсь выступить на Его защиту.
— Он не нуждается ни в чьей защите. И уж тем более в вашей! — запальчиво воскликнула миссис Харрис.
— Почему же именно в моей?
— Потому что… потому что вы неверующий человек! — Элиза с трудом находила подходящие слова.
Евгений Иванович рассмеялся:
— Да будет вам известно, что я один из немногих на земле, кто верует в Него до конца! Идите сюда. — Кержич схватил растерянную хозяйку за руку и почти силком подтащил к окну. — Посмотрите, посмотрите вокруг! Сколько, выйдя сегодня на улицу, вы встретите людей, которые верят, что Агасфер до сих пор жив? Что он находится среди нас? А? Я отвечу: ни одного, включая вас.
Миссис Харрис выдернула руку и устремилась к выходу. У самой двери ее настиг Кержич:
— Подождите. Прежде чем вы отдадите прислуге приказ никогда меня больше сюда не впускать, выслушайте меня.
Элиза демонстративно закрыла уши ладонями:
— Я не стану вас слушать.
— Станете, — жестко произнес Кержич и усадил ее на кушетку.
Присев рядом, он продолжил уже несколько спокойнее:
— Хотите, я вам расскажу середину из этой сказки? То, о чем знает лишь горстка посвященных?
Миссис Харрис с отсутствующим выражением смотрела на противоположенную стену.
— Мне абсолютно все равно, что вы скажете. В этом доме вы больше никогда не появитесь.
— Хорошо. — Евгений Иванович, казалось, даже обрадовался. — Будем считать, что я осужден на страшную казнь, но вы же не станете вести себя, как Агасфер, вы не откажете обреченному в последней просьбе?
Несколько секунд Элиза молчала, затем кивнула:
— Хорошо. Говорите. Но это будут ваши последние слова в моем доме.
— Вот и прекрасно. — Кержич устроился поудобнее. — Итак, начнем с того самого момента, когда, изнемогая от непосильной ноши и жажды, Иисус упал на пороге дома торговца. Ему требовалась самая малость — немного сочувствия и глоток воды. Это почти ничего не стоило, но Агасфер отказал ему. Знаете почему?
Миссис Харрис оставалась безмолвной.
— Агасфер, как и все, не верящие в спасение, боялся Смерти. Небытие страшило его до судорог, до животного отупения, до рвоты… И чем старше становился он, тем больше его пугало даже само упоминание о Смерти. Любую мелочь Агасфер принимал за ее дыханье — а ведь под его окнами проходила дорога на Голгофу. Под его окнами проходила сама Смерть. И вдруг она остановилась и зашла в его дом! К нему с просьбой обратился человек, который уже фактически мертв. Через несколько мгновений он повиснет на кресте и будет медленно умирать, задыхаясь от тяжести собственного тела. Вы можете себе представить его состояние? — Кержич перевел дыхание. — Конечно, сейчас бы им занималась целая армия психоаналитиков, но тогда несчастному Агасферу оставалось лишь тихо сходить с ума, не рассчитывая на чью-то поддержку. В то мгновенье он не думал ни о чем, кроме одного — поскорее избавиться от страшного гостя. Только поэтому Агасфер отказал в глотке воды приговоренному.
— К чему вы все это мне рассказываете? — спросила миссис Харрис, но головы не повернула. — Вы хотите оправдать Агасфера?
— Нет, разумеется, нет. Хотя и он заслуживает сочувствия и прощения. — В голосе Евгения Ивановича появились иронические ноты. — Я просто пытаюсь описать вам то, что происходило в тот вечер. Иисус оказался единственным, кто понял, ЧТО на самом деле страшит торговца. А поняв это, испытал сострадание — ведь Он был сыном Бога и потому знал, что всякий человек слаб и нуждается в помощи. Но вместе с тем Он испытал и гнев — ибо, будучи сыном земной женщины, тяжело простить отказ в последней просьбе. И тогда Он даровал Агасферу бессмертие. Как сын Всевышнего, Он сделал это из сострадания к страху торговца перед смертью, но одновременно с тем, как сын человеческий, покарал того за отказ. Вечная жизнь дана Агасферу для вечных мук совести.
— Господи, что вы такое говорите! — Элиза всплеснула руками.
Слова по-прежнему звучали досадливо, но в лице уже появилась та заинтересованность, которая обычно предвещает прощение.
Евгений Иванович если и почувствовал это, то виду не подал.
— Теперь-то вы понимаете мое утверждение, что истинно верующий человек должен верить в то, что Агасфер и ныне среди нас. А раз так, то значит ничего не остается, как признать существование бессмертия. Вы согласны со мной?
Вскочив с кушетки, миссис Харрис прижала руки к груди:
