— Травами лечит? — хмуро переспросила Даша. — Почему же полоумная? Хорошее дело.
— Вот и бабка говорит, якобы каждая травка от какой-то своей кондрашки помогает. Приложил ее к заднице — и готово.
— Что готово? — Катя взглянула на детей.
— Геморроя как не бывало. Я Рыжую записал.
— Куда?! — завопила Даша. — Куда ты меня записал?
— Да к тетке этой. Сказал, что ты моя сестра. Страдаешь расстройством памяти.
— Иди ты знаешь куда… — Даша разозлилась не на шутку. — Записывай свою задницу…
— Дарья! — строго прикрикнула кузина. — Ты же женщина!
— И что? Значит, меня можно записывать ко всяким полоумным старухам?
— Да не такая уж она и полоумная, — пожал плечами Ример. — Так, чуть-чуть не в себе. Зато ты у нас самая артистичная, тебе она сразу поверит. Постарайся у нее выведать как можно больше. Я бы сам пошел, да только старая ведьма, судя по всему, мужчин не очень…
В разговор вмешался Полетаев:
— Действительно, Дарья Николаевна, раз вы все начали, вам и карты в руки. Почетная роль. Я бы сам пошел… Но раз Николай Сергеевич говорит, что должна идти женщина, — он развел руками, — лучше вас кандидатуры не сыскать.
Катя неожиданно поддержала подполковника. Она погладила Дашу по плечу:
— Раз надо, значит, надо. Зря мы, что ли, столько страдали.
— Да вы тут все сговорились! А вдруг она…
— Вдруг, вдруг! — рассердился Ример. — Какого черта мы тащились через пол-Чехии? Короче — выбирать не приходится. Что страшного с тобой там случится? Пожуешь пару травок, может, и правда чего-то там подкорректируешь.
— Я уже один раз подкорректировала. — Даша, видимо, вспомнила посещение Агнешки.
Однако никто из соотечественников не выказал понимания. Тогда обреченная попыталась воззвать к своему непосредственному начальнику: тот был противником всяческого рода авантюр и пользовался авторитетом в их компании, к его мнению могли прислушаться.
— Пан Ярослав, но вы-то хоть меня поддержите!
Прохазка с трудом оторвался от жареной ноги.
— Prosim? — разговор до того шел по-русски, и он, очевидно, не прислушивался.
— Они хотят меня отправить к какой-то сумасшедшей старухе.
— Зачем?
— Чтобы я вошла к ней в доверие и выведала все об этом доме.
— Хорошая мысль. — Толстяк вернулся к трапезе.
— Чего же в ней хорошего?
— Хватит нудить! Иди к старухе и постарайся выведать, с кем она живет, когда не бывает дома…
— Нет, — перебил его Полетаев, — Дарья Николаевна для такого разговора совершенно не подходит. — Он взял молодую женщину за руку. — Вы ни о чем, кроме своей болезни, не говорите. Будьте сама собой. Вернетесь, я вас потом… — он запнулся, — я с вами поговорю. А там видно будет. И вот еще что, — подполковник окинул взглядом ее порядком запылившийся наряд, — Катерина Юрьевна, помогите вашей кузине немного привести себя в порядок.
4
Даша смотрела на бормочущую старуху и думала, что рано или поздно очередная ведьма ее погубит. Отравит или сглазит.
Бабка словно прочитала ее мысли:
— Аура у тебя плохая. Кто-то недавно из тебя всю энергию выкачал.
Даша тяжело вздохнула. Она никак не могла понять, откуда в Чехии вдруг сразу появилось столько колдуний, до этого она о них слыхом не слыхивала.
— Если не узнаешь кто, плохо тебе придется. — Бабка пронзила ее нехорошим взглядом.
— Как я узнаю? — Даша была больше раздражена, чем испугана. — Их, этих кровопийц, вокруг меня человек восемь постоянно крутится. И каждый норовит моей энергией подзарядиться.
— Нет, — бабка упрямо мотнула косматой головой, — это не простой человек был, а кто-то посвященный.
«Ну, здрасте вам». Даша с трудом сдержала проклятие. Мало того, что преподобная Агнешка истязала ее почти час, так еще и энергию выкачала! Жалко, что Деланян уже умер.
— Да, был тут у меня эпизод… — Молодая женщина не знала, что лучше: рассказать или промолчать.
Промолчишь, а из энергетической дырки все окончательно высыплется, расскажешь — так эта начнет лечить и тогда окончательно тронется.
— Я тебе сейчас настой дам, все как рукой снимет.
Бабка склонилась над склянками и что-то долго в них месила.
— На, пей.
Даша осторожно понюхала жидкость. Запах был сильный, но травяной. Впрочем, цикута тоже растение.
— А можно я ее с собой возьму? — подняла она глаза на старуху. — Перед сном как раз и выпью.
— Сейчас пей. — Ведьма начала подталкивать ее руку со стаканом ко рту. — Сейчас пей, потом поздно будет.
— Нет. — Даша решительно отставила стакан. — Я все-таки вечером выпью. Да и вообще мне уже пора. Вы одна здесь живете?
— Одна. — Старуха достала маленькую бутылочку и перелила приготовленный отвар. — На, с собой возьми.
— А дети? — Она осмотрела комнату. Никаких фотографий, никаких лишних вещей.
— Нет у меня детей.
— Значит, знакомые навещают?
— Да нет. Разве что заболеют, тогда идут ко мне за лекарством. Я многих от смерти спасла. И ты не шути. У тебя аура жженая.
Даша посмотрела на бутылочку:
— А если ваше лекарство выпью, поможет?
— И это не поможет. Если чужое не отдашь.
— Что? — Молодая женщина чуть склонилась вперед. — В каком смысле?
— В прямом. У тебя есть вещь, которая тебе не принадлежит. На ней проклятье. Выброси ее.
Даша, не отрывая глаз от старухи, пыталась сообразить, что же чужого находится в ее чемодане. Одолженная у сестры блуза? Выбросить ее она просто не имела права…
— А могу я эту чужую вещь просто вернуть?
На секунду Даше показалось, что старуха растерялась.
— Вернуть?
— Да. Я кофточку у сестры взяла, так…
— Какая кофточка! Память на тебя чужая легла. Смерть у тебя бумажная в руках!
Даша сглотнула:
— Бумажная смерть?
— Именно. Смерть вокруг тебя ходит. Всех вокруг тебя косит. Пока от этой вещи не избавишься, не видать тебе покоя. Бумага иногда хуже огня сжигает. А протянешь еще, так и сама… — Старуха фразу не закончила, но перепуганная женщина и без того все поняла.
— Знаете, я пойду к себе, пересмотрю все вещи еще раз. Если чего найду…
— Ищи. Только не вздумай жечь. Тогда тебя уже ничто не спасет.
— А что надо сделать?
— Выйди в поле, брось за спину и скажи: «Прочь пошла, рука чужая, не хватай меня, не тащи к себе…» А лучше возьми эту вещь и мне принеси, я тогда с тебя всю порчу сниму. А сейчас иди. Иди. Мне отдохнуть надо.
