Подполковник схватился за сердце. Хотя, возможно, и за удостоверение, лежащее во внутреннем кармане;
— Что?! Да ни одна сила в мире не заставит меня подписать с тобой даже счет в ресторане. И кстати, чем ты собираешься со мной делиться? Уж не своим ли виртуальным наследством? Тогда для пущей надежности мне все-таки придется на тебе жениться.
— Пусть на мне лучше Джек Потрошитель женится, чем такая ехидна, как ты.
— Если я ехидна, то зачем ты ко мне приехала?
— Думала, ты поможешь.
— Как всегда! Хоть бы раз ты мне позвонила поздравить с днем рождения.
Даша склонила рыжую голову набок.
— Да я понятия не имею, когда у тебя день рождения.
— Вот и я о том же. Мы знакомы с тобой дна года, и я знаю о тебе все. Всех родственников до седьмого колена, а ты даже…
Послышался ехидный смешок:
— Как видишь, не всех.
— Да, действительно. Меа culpa
[2]
. Но я ведь как рассуждал по простоте душевной; раз твоего деда даже отец не знал, то…
— Ладно, можешь не оправдываться. Разведчик не имеет права на ошибку. Слушай, а может послать твоему начальству рапорт? Авось заставят тебя заняться моим генеалогическим древом.
Полетаев сладко улыбнулся:
— Да уж непременно. Денег-то государству девать некуда.
— Палыч, — Даша жалобно глянула из-под рыжей челки — Помоги, а? Тряхни связями…
— Угу. С тобой тряхнешь, потом костей не соберешь. Слушай, я все-таки одного не пойму: зачем тебе соперники? Подари баронессе котенка, почитай ей книжку, послушай воспоминания. Ты хоть и дурная, но вполне обаятельная. Старушки таких любят.
Договорить ему не удалось, Даша тяжело задышала, на конопатых щечках заалели яркие пятна.
— Не знала, что ты такой двуличный Ты кем мне предлагаешь стать, а? Думаешь, я за деньги могу душу продать?
— За деньги вряд ли. — Полетаев с трудом сдерживал улыбку. — Но за мятный пряник да слово доброе… Ладно, не злись. Ты самый милый и бескорыстный человек на земле, но на этот раз твое бескорыстие граничит с безумием.
— Но почему?!
— Если все это правда, то за такие деньги тебя кто-нибудь да убьет.
— Но…
— Тебе не хватает титула баронессы? Что ж, если желаешь, могу к тебе так обращаться.
— При чем здесь титул? Я хочу дать моей бабушке умереть спокойно.
— У-у-у… Ясно. Судьба сумасшедших миллионерш волнует тебя гораздо больше, чем то, чем завтра ты будешь питаться.
Даша густо покраснела. Из слов зловредного подполковника стало ясно, что тот, как всегда, в курсе ее дел.
— Я питаюсь проращенным овсом не потому, что он дешевле, а…
— А потому, что его можно просто украсть у лошади, — невозмутимо докончил тот. — Я в курсе.
Даша с беспомощной ненавистью промолчала.
— Ладно, можешь не сверкать очами. Я все равно тебе помогу. И ты это прекрасно знаешь. — Говоря это, он достал из кармана блокнот и сделал пару отметок.
— Будем надеяться, что твои гипотетические родственники хоть как-то наследили в архивах. — Он поднял глаза. — Но упаси тебя Господь сказать об этом хоть кому-нибудь.
Глава 6
1
— …Но упаси тебя Господь сказать об этом хоть кому-нибудь. — Даша многозначительно помолчала. — Это тайна.
Утренний разговор с Полетаевым отчетливо дал понять: милости от природы ждать не стоит, природа коварна и непредсказуема. Конечно, подполковник ФСБ располагает огромными возможностями, но вот его желание ими воспользоваться вызывало вопрос. Тогда, пораскинув мозгами, которых, слава Богу, было в избытке (просто лежали они кое-как), рыжеволосая сыщица пришла к окончательному выводу: надо искать дополнительных союзников.
Кроме рабочего стола Полетаева, существовало еще одно место, позволяющее в кратчайшие сроки разжиться информацией о военнослужащем — архив министерства обороны. В этом направлении и следовало работать. По счастью, Даша вспомнила, что туда в свое время распределялся один из ее университетских знакомых — Миша Тишков, и всего за пять звонков, сделанных бывшим сокурсникам, ей удалось отыскать Тишку прямо на рабочем месте.
— Тайна! Ну знамо дело! Одного только понять не могу — мне-то твои тайны зачем? У меня и так допуск на допуске. За границу только во сне летаю. Скоро, наверное, и в Белоруссию ездить запретят.
— Да ладно тебе! Моя тайна к государственным отношения не имеет. Слушай…
Когда Даша закончила, старый приятель долго пыхтел в трубку, пытаясь сообразить, как ей помочь.
— А в чем, собственно, тайна? Он что, этот Вельбах, был шпионом?
— Скажешь тоже! Просто пока никто не должен знать, что я им интересуюсь.
— Чудно. А тебе он кто?
— Знакомый знакомых.
— И чего они хотят?
— Хотят отыскать его родственников.
— Информации на родственников в личном деле может ведь и не оказаться.
— Что значит «может не оказаться»? — возразила Даша. — В каждое личное дело военнослужащего вносили данные о родителях, учебных заведениях, браках, детях. О чем там еще писать? Повторяю, мне нужна только персональная информация — никаких номеров частей, фамилий командиров и прочих поенных тайн.
— А что, чехам наши военные тайны не нужны? — попробовал пошутить Тишков.
— Слушай, ты за кого меня принимаешь?
— За человека, который живет в другой стране и интересуется архивами Минобороны, — на этот раз совершенно серьезно ответил Тишков.
— Миш, ну ты чего, не веришь мне? — Даша даже обиделась. Ее много за кого принимали, но за врага Родины — никогда.
— Как я могу кому-то верить, когда над моим столом висит плакат: «Болтун — находка для шпиона», — зевнул бдительный архивист.
— У вас там с середины тридцатых годов стены не красили?
— Красили. Плакат перевешиваем уже поверх седьмого слоя.
— Хватит мне голову морочить! — возмутилась Даша. — Тебе лень свою… попу оторвать от насиженного места? Так и скажи.
— Да времени у меня не очень много — в мае защищаюсь.
— До мая еще вагон и маленькая тележка.
— Так мне ведь работать надо!
— Тоже мне, работа — пыль с папок смахивать. Давай приеду, помогу…
— Нет уж, уволь. — Старый приятель оживился. — Я отлично помню, какой ты была хозяйственной. Помнить, как я с Нинкой справлял у тебя дома Новый год?
— Нет, — откровенно призналась Даша.
