— Бедный Фи-фи, — бормотала молодая женщина. — Какая страшная трагедия… Но кто мог быть его отцом?
— Да какая теперь разница? — Подполковник сунул папку к себе в сумку. — Твоя бабка и сама может этого не знать. Не доверяю я этим женским пансионам…
— Ты уж совсем… — Даша посмотрела с укоризной. — Не думаю, что баронесса тайком вела разгульную жизнь. Кроме того, мне не дает покоя фотография. Послушай, а что если…
Договорить ей не удалось. Ладонь подполковника закрыла ей рот.
— Еще одно слово, и я самолично сниму тебя с рейса. Еще одно открытие и — конец путешествию.
Даша попыталась промычать:
— Но…
— Никаких «но». Еще одна попытка, и мы возвращаемся. Она притихла.
— Ты будешь хорошо себя вести? Рыжая голова утвердительно закивала.
— Вот и умница.
Отпустив ее, Полетаев откинул кресло назад, устраиваясь поудобнее.
— Моя дорогая, твоя миссия закончена. — Он закрыл глаза. — Мы прилетаем к твоей бабуле, вручаем ей отчет о проделанной работе и, не дожидаясь начала драки, первым же рейсом обратно. В Москве я в последний раз делаю тебе предложение и, если ты соглашаешься, беру отпуск и везу тебя в Антарктику, если нет — то отправляю в Прагу и…
— Почему в Антарктику? — пробормотала недовольная Даша, оттирая размазанную по лицу помаду. — Что это за странное свадебное путешествие? Тебе в Москве недостаточно холодно?
— Просто на Южном полюсе очень мало народу. И, насколько мне известно, не зарегистрировано ни одного убийства. Пингвиньи бои не в счет.
— Но там, говорят, до минус восьмидесяти доходит!
— М-м-м! Божественная погода. — Не открывая глаз, подполковник мечтательно улыбнулся. — Выпить коньячку с молодой женой, потом залезть под теплое одеяло и…
— Ты маньяк, — печально констатировала Даша. — Сексуальный маньяк. Если бы я с самого начала знала, что тебе для настоящего счастья не хватает пингвинов…
Полетаев не выдержал и открыл глаза.
— Мне для полного счастья не хватает покоя. Обыкновенного человеческого покоя. Чтобы женщина, которую я люблю, не гонялась за преступниками, подвергая мою жизнь опасности, а…
— Ты сказал «свою» или «мою»?
— Мою, мою. То, что тебе жизнь не дорога, это я уже давно понял. Речь идет о моей жизни. Так вот…
— Слушай, Полетаев, дай поспать. — Даша опустила шторку иллюминатора. — Мне сегодня предстоит тяжелый день.
— Ты сказала «тебе» или «мне»?
Даша закрыла глаза и тихонько пробормотала:
— Нам всем предстоит чертовски тяжелый день…
Глава 45
1
Баронесса фон Вельбах сидела в высоком деревянном кресле. Сухие скрученные артритом руки, словно две крабовые клешни, неподвижно лежали на вощеной поверхности длинного стола. По левую сторону от нее сидели Богдан и Оксана. По правую — Филипп.
Даша остановилась в дверях. От волнения у нее подкашивались ноги, но она старалась ни чем не выдавать своего душевного состояния.
— Добрый день, дамы и господа. Рада видеть вас всех живыми и здоровыми.
Мария Андреевна поднесла к глазам очки.
— А, Дашенька, проходи. Вовремя.
Даша вошла в зал, вытаскивая из-за спины подполковника.
— Позвольте представить вам: Сергей Павлович Полетаев. Мой жених. Любезно согласился сопровождать меня.
Подполковник споткнулся, но все же выступил вперед с вежливой улыбкой.
— Добрый день, баронесса. Для меня большая честь быть представленным вам.
— Ну-ка, пойди сюда, красавец. — Старуха поманила его рукой.
Склонив голову, подполковник приблизился.
— Из военных?
— Так точно, мадам.
— Хороший выбор. — Мария Андреевна указала па стулья по правую руку от себя. — Присаживайтесь рядом с месье Кервелем.
Даша и Полетаев сели.
— Ну что ж, Дарьюшка, — баронесса дождалась пока в зале станет тихо, — работу ты свою выполнила. Я горжусь тобой и…
— Простите, бабушка, — Даша кашлянула, — но я хотела перед вами извиниться.
Все переглянулись. Мария Андреевна снова поднесла очки к глазам.
— Извиниться? За что же?
— Дело в том, что я поторопилась, объявив Богдана последним законным наследником вашей… нашей семьи.
Щеки Богдана вспыхнули ярким румянцем. Лицо Оксаны, напротив, залила смертельная бледность. Она прикрыла глаза, губы ее шевельнулись.
— Чего-то я не пойму, о чем ты говоришь, — медленно произнесла баронесса. — Объясни уж, будь добра.
— Да, конечно. — Даша провела пальцами по пересохшим губам, но попросить воды не решилась. — Скажу сразу. Дело в том, что Богдан не может считаться законным наследником, так как его дед никогда не был официально женат на его бабушке.
— Да как же не был? — зашипела Оксана. — У его отца в свидетельстве о рождении…
— Свидетельство здесь ни при чем, — перебила Даша. — Николай Вельбах женился на его бабушке как Николай Титаевский. В ЗАГСе он воспользовался документами постороннего человека, и потому их брак не может считаться законным.
— Ах ты ж дрянь какая! — Оксана готова была броситься на противницу.
— Тихо! — Мария Андреевна приподняла руку и посмотрела на метра Дюпри. — Это так?
Сушеный стряпчий кивнул с такой готовностью, словно ожидал этого вопроса всю жизнь:
— Да, баронесса. Если Николай Вельбах женился, использовав чужие или поддельные документы, то ни его брак, ни родившиеся в этом браке дети не могу быть признаны законными.
— Это все не правда! — Оксана перешла на визг. — Его дед взял фамилию жены!
— Вы сможете это доказать? — с усмешкой поинтересовалась Даша.
— А ты попробуй это опровергнуть! — Хохлушка выставила вперед дулю.
— Без особых усилий. — Даша пожала плечами. — Вы ведь полагали, что, спалив архив, замели все следы? Увы. Копии метрических книг хранятся в областных архивах, Вы, конечно, об этом не знали? Или думали, что проверка и в голову никому не придет?
Оксана сидела не шелохнувшись, взгляд ее, тяжелый и влажный, был устремлен в стену.
— Так, значит, это вы с крестной всех убили? — тихо, не поворачивая головы, спросил Богдан.
Оксану заколотило. Схватив мужа за рукав, она прошептана пересохшими губами:
— Богданушка, я клянусь тебе… Тетка Мария, она не могла… Я на детях наших побожиться могу…
Богдан, брезгливо сморщившись, отодвинул ее руку.
