Даша покраснела до корней рыжих волос:
— Да-да, конечно, извините… Никакой тайны в моем визите нет. Я недавно узнала, что мой дедушка был женат, перед тем как познакомиться с моей бабушкой. И меня это заинтересовало.
— Что он был женат?
— Да. Нет. То есть да. — Она окончательно смешалась. — Я ведь как подумала: если у деда были от этого брака дети, я могла бы их разыскать.
— Зачем?
— Как — зачем? Все-таки родная кровь.
— Кровь, — зловеще произнес участковый. — Страненькое, знаете ли, совпадение.
— Вот и я так думаю… — начала было Даша и замолчала.
— Простите, задам нетактичный вопрос. А не идет ли, часом, речь о наследстве?
Пол плавно закачался под Дашиным стулом. «Все, мне конец. Я отсюда не выйду».
— Э… Что вы имеете в виду?
— А что здесь можно иметь в виду? Я просто хотел узнать, не оставил ли ваш общий дед какого-либо наследства, которое теперь надо делить.
Собрав остатки воли в кулак, Даша заставила себя взглянуть участковому в глаза и четко произнести:
— Если хотите, поклянусь вам на уголовном кодексе: наш дед никакого наследства не оставлял.
Но Сидихин оказался много лучшим психологом, чем можно было ожидать. Он вдруг смягчился, в лице его даже появилась некоторая участливость.
— Значит ехать Витьке лес валить. Так, ежели бы у вас какие сомнения или сведения были, то получил бы парень шанс. А теперь… — он глубоко, с надрывом вздохнул. — Ведь двоих детей, считай, без куска хлеба оставил. Каково его жене, а? Все она, водка проклятая…
Бедная Даша пребывала в полуобморочном состоянии. Ее буквально раздирали противоречия. Если бы не бедолага Витька, которого, судя по всему, ожидают крупные неприятности, она бы попросту попыталась убедить участкового в случайности инцидента. Но, к сожалению, такой уверенности у нее не было. А бросить несчастного на произвол судьбы, а уж тем более его несчастных детишек, было бы непорядочно.
— Вы поймите меня правильно, — осторожно начала она. — Я не хочу нагнетать страсти, но, разумеется, мне не хочется, чтобы пострадал невинный.
Участковый поерзал на стуле, переложил пару бумажек на столе. После чего спросил, глядя в сторону:
— Полагаете, ваш приезд мог быть связан с гибелью Скуратова?
Наступал ответственный момент.
— Простите, я не спросила, как ваше имя-отчество?
— Николай Геннадьевич.
— Николай Геннадьевич, мы с Константином Георгиевичем не знали о сушествовани и друг друга вплоть до вчерашнего дня. Я узнала чуть раньше, а он только вчера. Никаких имущественных или иных претензий у нас друг к другу не было. Это с одной стороны. Но, одновременно с тем, не может не настораживать тот факт, что именно за час до нашей встречи он погиб столь нелепым и странным образом.
— А что с вашим дедом?
Ох, не прост был участковый Сидихин, не прост!
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, где он сейчас? Даша опустила глаза.
— Боюсь, этого не знает никто. Он был репрессирован. Почти сразу после войны.
— Значится, враг народа. — Тихая фраза прозвучала до странности зловеще.
Даша невольно вздрогнула.
— Простите?
Сидихин сделал вид, что не расслышал вопроса.
— Так вы никогда друг о друге не слышали?
— Нет. — Она не знала, кого именно имеет в виду собеседник — деда или Скуратова, но на всякий случай покачала головой.
— Так зачем же вы тогда сюда прилетели? «Черт бы тебя побрал!»
— Мне помнится, я уже отвечала вам на этот вопрос. Простое желание увидеть родственника.
— А что же вы тогда сначала не навестили его сыновей? Они и по возрасту к вам поближе, да и живут почти рядом.
— Рядом?! — Даша с трудом удержалась от более эмоционального восклицания.
Воистину, надо родиться в России, чтобы расстояние в тысячу километров казалось пустяком.
— От нас до Риги еще дальше.
«Значит, он знает, где они живут!» — обрадовалась Даша. И как можно более ненавязчиво обронила:
— Кстати, вы не дадите мне их адресок?
Участковый впился в нее взглядом потревоженной мурены.
— А у вас его нет? Так, так… Кстати, а откуда у вас адрес Скуратова? — Он уже почти не скрывал своего недоверия.
Даша поняла, что медлить больше нельзя. Эта игра в кошки-мышки может выйти ей боком.
— Его адрес я получила в ФСБ, — многозначительно заявила она и откинулась на спинку стула. Словно в плохом шпионском фильме, Даша широким жестом сбросила маску обеспокоенной родственницы, превращаясь в загадочного человека «оттуда». — И если хотите, все дальнейшие вопросы… Вы понимаете, о чем я?
Конечно, она рисковала, но не многим. В крайнем случае, Полетаев просто надает ей по шее, но это во сто раз лучше, чем оказаться в камере предварительного заключения города, обозначенного не на всех картах.
Во взгляде участкового что-то неуловимо изменилось. Но это были не растерянность и не испуг, а нечто совсем иное.
— С кем я могу связаться? «Вот так номер!»
При этом Даша отметила, что вопрос ее почти не удивил. Недрогнувшей рукой она достала из сумки визитную карточку Полетаева.
— Вот, пожалуйста.
Участковый быстро переписал все данные. Даша собралась было встать, но он коротким жестом остановил ее:
— Не сочтите за труд, посидите еще минуточку.
С этими словами он подвинул к себе телефон и набрал только что переписанный номер.
— Алло? Сергея Павловича, будьте любезны. Говорит участковый Сидихин, — он подробно представился. — У нас тут небольшое происшествие. Да… Да… Она здесь. Так вы в курсе? — Участковый посмотрел на собеседницу более внимательно и уже вполне уважительно. — Я все понял. Слушаюсь. Первым же рейсом отправим. Но вы и меня поймите, все же человек погиб, так что я еще, возможно, буду звонить. Всего хорошего, Сергей Павлович.
Повесив трубку, Сидихин некоторое время рассматривал бумаги на столе. Затем коротко вздохнул и встал:
— Может и повезет стервецу.
Даша не сразу поняла, о ком говорит участковый. Вряд ли он так фамильярно отозвался бы о Полетаеве. А сама она женского рода. Наконец сразу же осенило: Витька! Тот самый неведомый Витька, которого она, быть может, спасла от тюрьмы.
— Ну что ж, собирайтесь. Доставим вас в аэропорт с ветерком.
— Да можно и без ветерка, — попробовала пошутить Даша.
— Без ветерка не получится. — Участковый продолжал думать о чем-то своем. — Московский самолет через сорок минут.
