Глава 29
1
Странно, но никогда до этого Полетаев ей не снился. Может, конечно, и мелькал где-то там, на заднем плане, но чтобы с такой ясностью — впервые. Даша почти физически ощущала ненависть, исходящую из темно-синих глаз. Ужас какой! Наяву эфэсбэшник никогда на нее так не смотрел.
Ей вдруг стало очень весело. Как прекрасно ощущать себя спящей: любая неприятность кажется не более весомой, чем облако, проплывающее за окном. — Палыч, ты дурак, — сказала она.
Интересно, как отреагирует мающийся в ее сне подполковник?
Реакция виртуального Полетаева не намного отличалась от действительности.
— Может я, конечно, и дурак, но вряд ли залез бы в постель собственного племянника.
Даша насторожилась. Голос звучал не внутри ее головы, что было бы естественным. К тому же он звучал слишком громко. А может, это сложный, многоплановый сон, вызванный треволнениями последних дней?
— Вставай, одевайся. Нам надо поговорить. Чувствуя странное волнение, Даша повернула голову направо, где по идее должен был находиться чудный профиль Богдана, но не увидела даже смятой подушки. «И все-таки это сон». — Сбежал твой полюбовник.
Даша похолодела и проснулась окончательно. В кресле, напротив кровати, положив ногу на ногу, сидел подполковник Полетаев и мрачно барабанил пальцами по металлическому подлокотнику. Даша приподнялась на локте:
— Как ты здесь оказался?
— Угадай. — Каждое слово вонзалось в больную голову отравленной стрелой. — Прилетел на ковре-самолете.
— Я имею в виду здесь, в квартире.
— Дверь была открыта.
— Не ври. Где Богдан?
— Я тоже хотел бы это знать.
Даша потерла ладонями щеки. Она все еще никак не могла понять, что происходит.
— Что происходит?
— Ты спала с ним?
— С кем?
— С мистером Титаевским, естественно. — Из-за большого количества шипящих звуков вопрос напомнил сипение змеи. Неподвижные черные зрачки усиливали впечатление.
— Нет, — невольно поежилась Даша. Ей было холодно и плохо.
— Что?
— Нет, говорю, не спала.
Подполковник с сомнением качал головой. Ни сочувствия, ни доверия в его лице не обнаруживалось. И тогда она заорала:
— Нет!!!
— Не кричи, — бросился к ней Полетаев. — Соседей разбудишь.
— Разбужу? — Даша автоматически посмотрел на левую руку, но часов на ней не оказалось. — А который час?
— Половина восьмого.
— Утра?
— Нет, черт побери, вечера! Не видишь — светает. — Подполковник встал и, заложив руки за спину, раздраженно отошел к окну.
Застонав. Даша откинула голову на спинку кровати. Она совершенно не понимала, как и зачем здесь оказался эфэсбошник и на всякий случай решила вызвать у него жалость.
— Палыч, ты меня сейчас не трогай. У меня страшно болит голова. Не знаю почему…
— А вот я догадываюсь. — Подполковник кивнул на пространство слева от стола, уставленное пустыми бутылками, — Нет, ты все-таки с ним спала!
— Да не спала я ни с кем, отстань!
Широкие плечи затряслись в демонстративном смехе, ибо вряд ли Полетаеву было смешно на самом деле.
— Что же тебя удержало? Уж не девичья ли гордость?
— Нет, все-гаки ты дурак. — Даша начала злиться. — Как я могу спать с собственным племянником?
Полетаев обернулся:
— Ты это серьезно?
— По поводу?
— Что не спала с Титаевским только из-за того, что он твой родственник? И что в таком случае ты делаешь в его постели?
— Да отстань ты от меня… И отвернись. — Даша подтянула висевшую на спинке кровати рубашку. — В квартире всего одна кровать, — недовольно пояснила она. — А на полу спать холодно и жестко. К тому же повторяю: мы родственники.
— Если вы и родственники, то очень далекие. — Недоверчивый подполковник все еще не оставлял попыток вывести подозреваемую на чистую воду. — А браки, как известно, допускаются даже между кузенами.
Даша издала булькающий звук, обозначающий, надо полагать, резкое несогласие.
— Да какая разница, что там допускается! Мне сама мысль отвратительна…
— А вот это правильно! — Полетаев выказал неожиданное оживление. — Наследственные болезни — страшное бедствие.
— Какие еще болезни?
Даша опять перестала понимать собеседника: одновременно с беседой она вела неравный бой с пуговицами на рубашке. Пуговицы были слишком маленькие, слишком скользкие, и их количество явно не совпадало с количеством петелек: на первый взгляд казалось, что пуговиц гораздо больше.
— Я имею в виду тот случай, если бы у вас вдруг появились дети…
— Господи, Палыч, ты бы женился, что ли! — сорвалась молодая женщина. «Нет, пуговиц и дырок все-таки должно быть поровну!» — Сорок лет, а до сих пор не знаешь, откуда дети берутся. «Вдруг»! Лучше скажи, где Богдан? Ты что, его арестовал?
Полетаев взял стул и грохнул им об пол.
— Хотел. Но не успел. — Он шумно вздохнул. — Смылся твой красавчик. Кстати, все хочу спросить: почему ты всегда выбираешь таких приторных?
Плюнув на пуговицы, Даша просто связала полы рубахи на техасский манер. Получилось очень сексуально, если не обращать внимания на серое, помятое лицо.
— Никого я не выбираю. Это раз. А во-вторых… Во-вторых, такие всем нравятся. И отстань от меня. Дай лучше попить.
Полетаев снова перевел взгляд на батарею пустых бутылок.
— К сожалению, шампанское закончилось, мадам. Воду будете?
— Ой-ой-ой! Как смешно… — Даша скривила конопатое личико. — Но куда же все-таки подевался Богдан?
Неожиданно громко зазвонил телефон. Друзья-неприятели, как по команде, вздрогнули, посмотрели на телефон и сразу же друг на друга.
— Возьмешь? — Полетаев кивком указал на разрывающийся аппарат. — Это наверняка тебя.
Даша почесала плечо. Она сомневалась.
— Почему меня? Квартира-то Богдана. Может, ему девушка любимая звонит, что я ей скажу? Уж лучше ты.
Полетаев продолжал смотреть на телефон. А тот продолжал звонить.
— Нет, скорее всего, это твой Титаевский.
— Почему ты так думаешь?
— Тот, кто звонит, уверен, что трубку есть кому снять.
— Хм!
— Первый раз на моей памяти телефон звонит больше двух минут. Я тебе точно говорю: пока ты не ответишь, он не успокоится.
