Однако толстяк оказался не иначе как налоговым инспектором и в один момент вытянул из меня всю душу. Половина бильярдной с интересом прислушивалась к нашей интеллектуальной перепалке, и наконец я не вытерпела:
— Ладно, сыграем. Но только один раз. И вы от меня отстанете…
— Договорились… — Он в восторге хлопнул в ладоши. — …по соточке… В «американку»…
«Черт с ним, — подумала я, — сто рублей не деньги… если что…»
Мы направились к пустующему столу. Стройная девушка в белой блузочке торопливо включила светильник и подала нам два кия. Толстяк повел себя почти по-джентльменски, пропустил меня вперед и сам принялся выставлять шары.
— Прошу даму… — Толстяк шутовски махнул ручкой и, вытянув губы трубочкой, послал мне воздушный
поцелуй. — Эта длинная палочка называется кий. Берете его в ручки и… разбиваете…
К нашему столу немедленно перекочевало несколько наблюдателей. Я скрипнула зубами, потому как терпеть не могу, когда на меня таращатся праздные зеваки.
— Вот этой палочкой, — уточнила я, тряхнув кием, — по шарикам стукать?
Толстяк практически зарыдал от умиления и кивнул.
— Ну ладно… — вздохнула я.
Через две минуты возле нашего стола собрались все, кто был в зале. Теперь пот с толстяка прямо-таки лил ручьем, и даже усердно шелестящие кондиционеры ничем не могли ему помочь.
— Партия, — сказала я, оставляя кий на столе. — Все по-честному, как договаривались…
Толстяк беззвучно шлепал губами, здорово походя на рыбу, плавающую по соседству в фонтане.
— Эй, глянь. — Я услышала из толпы чей-то голос, — мадам сделала Леопольда…
Тряхнув, словно копьем, так ни разу и не использованным по назначению кием, Леопольд вдруг ожил и прохрипел:
— Еще одну…
«Хрена…» — подумала я, однако отказать вслух не успела. Откуда-то из-под руки Леопольда вынырнул парень с физиономией варана и, выдергивая кий из пальцев моего партнера, плотоядно ухмыльнулся:
— Все законно… Я на победителя…
В круглых глазах Леопольда мелькнуло нечто вроде страха. Я затосковала. Тем временем толстяк сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил пухлый бумажник.
— Держи, выиграла…
Я распахнула глаза и машинально схватила купюру. Играли мы, оказывается, на доллары, поэтому теперь я несколько растерянно разглядывала привлекательную зеленую бумажку. Сто баксов за десять минут? Ай да я, ай да сукина дочка!
Сто долларов приятно согревали ладонь, и теперь даже немигающий взгляд незнакомца не казался мне таким пугающим.
— Жорж! — Он сунул мне сухую ладонь. — Покатаем?
Жорж здорово отличался от Леопольда, во-первых, темпераментом, во-вторых, тем, что был абсолютно трезв. Расставаться с только что заполученной банкнотой мне вовсе не хотелось, я милейшим образом улыбнулась и попробовала объяснить:
— Я не могу…
— Один к двум… — вкрадчиво произнес Жорж. — Вы ставите сто, я ставлю двести…
Сидя в удобном мягком кресле, я с увлечением крошила булочку в мельтешащий воробьиный хоровод. Здешние воробьи, хоть по природе своей должны были быть дикими, почти ничего не боялись и, отчаянно чирикая, бесстрашно скакали по перилам веранды в десяти сантиметрах от моего лица.
— Гули-гули, — пропела я.
Пернатая братия рассыпалась под взмахом руки и устремилась за очередным куском хлеба.
— Светка, — услышала я за спиной, — чего это ты тут делаешь?
Я развернулась и увидела Тайку. Рядом стоял Володя, держа в руках два баула.
— Воробышков кормлю, — чистосердечно призналась я и предъявила булку: — Вот…
— А это что? — Мегрэнь ткнула пальцем в столик, сервированный шампанским и фруктами.
Ленивым жестом я извлекла из кармана джинсов пятьсот долларов и помахала ими в воздухе.
— Отметить надо… Не каждый день выигрываешь…
Мегрэнь проявила силу воли и захлопнула челюсть.
— А поподробнее…
— Сто у Леопольда, потом двести у Жоржа, а потом он отыграться решил… Итого пятьсот.
Мегрэнь посмотрела на меня с уважением и осторожненько присела на краешек стула.
— Знаешь, Светка, ты не перестаешь меня поражать… Значит, пока я ходила, ты тут «зелени» настригла? Может, я еще разик куда-нибудь схожу?
— Ну уж нет! Лопай, давай, клубнику, и пошли отсюда… Присаживайтесь к нам, Володя; не стесняйтесь…
Два раза их не надо было просить. Мы выпили шампанского, Володя деликатно кашлянул и спросил:
— Вы, значит, с Жоржем играли? Хм… И выиграли? Это интересно…
Мне это уже давно перестало быть интересно. Жорж играл неплохо, я бы даже сказала, очень неплохо, но уж больно нервно, видно, боялся проиграть женщине. На мой взгляд, это его и подвело. После Жоржа нашлись еще желающие сыграть со мной, но я категорически отказалась. Дразнить удачу — последнее дело.
— А там? — Тайка ткнула вверх указательным пальцем, подразумевая, вероятно, второй этаж.
— Казино, — ответил Володя. — Рулетка, картишки…
— Светка, ты не… — Мегрэнь в ожидании приподняла брови.
— Я — не! — сказала я, как отрезала.
Когда мы с Тайкиным баулом дотащились до номера, время близилось к ужину.
— Я есть не хочу, — буркнула подруга и рухнула на кровать. — Все ты… со своей клубникой…
Я не обращала на нее внимания, понимая, что Тайка просто выпускает пар. Несмотря на то что мы не обмолвились ни словом, обе хорошо знали, что думаем об одном и том же. Согласитесь, когда обшаривают квартиры, а потом гостиничный номер, но ничего не берут, это наводит на размышления. Как говорится, два раза — совпадение, три — уже линия.
— Лу, и чего ты молчишь? — не вытерпела подруга. По крайне мере, не я это первая сказала. — Нам что, с собой ее носить?
— Может, лучше оставить на видном месте и пойти погулять?
Мегрэнь зашипела, как масло на раскаленной сковороде. Я не реагировала, продолжая спокойно развешивать в гардеробе свои вещи.
— Светка!
— Чего ты от меня хочешь? Я тебе говорила: папку нужно убрать подальше и забыть, что она была. Или следователю отдать… А теперь что?
Обычно в такой ситуации Мегрэнь начинала орать, но тут она вдруг прищурилась и, качая головой, протянула:
— Ох и врушка же ты, Светка! Что ты мне голову морочишь? Да ты за эту папку первая глотку перегрызешь…
До чего же обидно было мне слышать от Тайки подобные вещи! Тем более что все, о чем она сейчас сказала, было чистейшей правдой.
— Тьфу на тебя! — воскликнула я, в сердцах бросая пиджак обратно в чемодан. — Достала! Так что ты хочешь?
