Справляться с усиливающейся нервной дрожью становилось все труднее. Окинув взглядом стол, я разглядела пузатый графинчик с прозрачной жидкостью и рискнула предположить, что это национальный напиток. Решит ли, если внезапно вернется, Жорж, что я законченная алкоголичка, коли пью водку по утрам натощак, меня уже мало беспокоило. К тому же я совершенно не представляла, утро сейчас или вечер. Определить время суток по затянутому серыми тучами плачущему небу я не могла. Итак, я быстро налила из графинчика в стопочку и выпила. Обжигая горло, водка стремительно пролилась вниз, вежливо поздоровалась с внутренностями и белым пушистым кроликом уютно улеглась в животе.
Подойдя к окну, я осторожно подвинула портьеру и посмотрела вниз. Увиденное меня озаботило. Комната находилась на втором этаже. Однако, где находился сам дом, было непонятно. Вправо и влево ровной полосой уходил высоченный бетонный забор. Тот коттедж, в который я вошла ночью, забора не имел вообще, если не считать низенькой ограды вокруг кустов. Открытие меня неприятно удивило, но размышлять об этом было некогда, поскольку в комнату вернулся Жорж.
— Садись, — словно в пустоту проронил он, устраиваясь на стуле. Заметив мою стопку, усмехнулся: — Вижу, ты уже освоилась.
Кушали молча. Исходя из того, что в меню присутствовал суп, я сообразила, что мы обедаем. Пользуясь молчанием, я пыталась размышлять, но против воли постоянно сбивалась на мысли о поваре. Повар свое дело знал, и меня мучило любопытство: кто же это готовил? Кроме Жоржа, я никого не видела. Уж не он ли проявил недюжинный талант в таком специфическом деле? Поймав себя на мысли, что думаю о совершеннейших глупостях, я попыталась сосредоточиться. Но белый кролик ворочался, зевал, томно вытягивая пушистые лапки, и скучал… Чтобы угомонить разгулявшегося зверя, я, вздохнув, налила еще стопочку и отправила кролику товарища…
Жорж поел гораздо быстрее меня, вероятно, по той причине, что не отвлекался во время приема пищи на разную ерунду. Он отер губы салфеткой, бросил ее на стол и наконец взглянул в мою сторону. Я тоже повернула голову. И с некоторым удивлением осознала, что Жорж уже не производит впечатления голодного удава, оглядывающего меня с чувством плотоядного любопытства. Может, конечно, он действительно насытился, а может, мы с кроликами стали слишком храбрыми…
Итак, Жорж бросил салфетку на стол и чуть раздвинул уголки губ:
— Покатаем? Ты ставишь сто, я ставлю двести…
Жорж любил бильярд. Это я поняла, очутившись в просторной бильярдной, единственной комнате, которая показалась мне обжитой в огромном холодном доме. Здесь не было окон, и искусно скрытые от посторонних глаз светильники создавали ощущение расслабленности и умиротворения.
«Интересно, — думала я, разглядывая шикарный бильярдный стол, уютные зеленые диваны и кресла, — а любит ли он еще что-нибудь? В голову ничего не идет… Разве самой спросить?» Однако я вовремя опомнилась и с чувством щелкнула расхрабрившегося грызуна по носу. Дай бог самой на вопросы ответить. Ведь не на бильярде же играть он меня сюда притащил.
— Кий… — проронил Жорж.
Я быстро сообразила, что к чему, и послушно вынула из подставки палку изумительного качества.
Проявляя покладистость, долго и тщательно мелила кий, перемазавшись белым с головы до ног. Жорж усердие оценил:
— Ну давай…
И тут я сплоховала. Занявшись инвентарем, расслабилась, и проклятый кролик возомнил себя горным орлом:
— На что играем? Как пацаны — на щелобаны?
Жорж хмыкнул и качнул головой:
— И правда… На что? О, придумал! — Он вдруг отставил кий в сторону и двинулся ко мне своей непереносимой переливающейся походкой. Его манера двигаться, словно на коньках, не отрывая при этом взгляда от лица собеседника, вгоняла меня в дрожь. — Придумал! — Повторил Жорж, и его глаза оказались в нескольких сантиметрах от моих. — Сыграем… на твою подружку!
Отшатнувшись, я попятилась. В висках зашумело, и кровь прилила к щекам. Сзади оказался диван, я неловко взмахнула руками и упала на сиденье. Кий выскочил из рук и, с грохотом упав на каменный пол, сломался.
— Это был мой любимый кий… — с людоедской улыбкой мягко посетовал Жорж. — Но чего не простишь красивой женщине!
Со страхом, плавно перетекающим в панику, я некоторое время смотрела в пол, чувствуя, как предательски набухают веки. Сейчас горло сдавит горький спазм, в груди полыхнет огнем, и я заплачу, давясь и дрожа… А он, чуть склонив голову набок, будет смотреть… С любопытством и удовольствием… Ах ты зараза! Эта мысль, словно током, пронзила меня от самых пяток до затылка. Вот что он любит! Смотреть, как другие рыдают… Ну нет! Что он о себе возомнил, Змей Горыныч недоразвитый?
— Может, лучше на папу римского? — Я подняла на Жоржа сухие глаза, и пусть я провалюсь, если он не оторопел. — Что за бредовые идеи? И при чем тут моя подруга?
Вопроса в лоб от перепачканной мелом овцы Жорж явно не ждал. Нахмурился, удивленно приглядываясь, словно никак не рассчитывал здесь со мной встретиться. Он до того расслабился, наслаждаясь моим синеющим видом, что ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Но Жорж был кремень-мужчина, поэтому весьма скоро его физиономия вновь обрела бесстрастно-насмешливое выражение.
— Нас здесь всего двое, чтобы дурака валять… — ласково протянул он и коротко рассмеялся. — Ты знаешь. о чем я. Ты зачем ночью в чужой коттедж с ножом в руке лезла?
— Так это ты Моль подослал? — Сама не знаю почему, я вдруг с интересом уставилась на острые концы валяющегося под моими ногами сломанного кия. К моему безумному удивлению, Жорж мой взгляд проследил и одним аккуратным движением ноги загнал палки под диван. Его интуиция опережала даже мои несозревшие мысли.
— Нет.
— Нет? — Я удивилась и ему не поверила. — А откуда мне знать, что ты не врешь?
Он не счел нужным отвечать.
— Где моя подруга?
Жорж пожал плечами и, видимо решив с партией немного повременить, уселся в соседнее кресло:
— Там же, где и вчера…
— В подвале?
— В подвале ее никогда и не было.
— Зачем тогда Моль меня туда привела?
— Она должна была запереть за тобой дверь в подвал. Коврик для тебя перед дверью положили… а под ним ключик… Верни глазки на место, не дай бог, выпадут…
Потертый резиновый коврик и вправду никак не вязался с роскошным крыльцом. Я помолчала, собираясь с мыслями.
— Хм, запереть… А если бы я не одна пришла, а с ребятами? Она бы троих заперла, что ли?
Жорж терпеливо вздохнул:
— Не пришла бы. Она провела тебя в женский туалет. А вернуться к своим кавалерам ты не могла, поскольку в вестибюле появился капитан Тарасов… Ну что, был там Тарасов?
— Был, — дрогнувшим голосом ответила я. Моль обвела меня вокруг пальца, как последнюю овцу.
