— Когда хоронили Сонечку, сестры нашли их в нашем родовом склепе. Бумаги забрала игуменья и отдала мне после того, как я поправилась. Но ни я, ни она ничего не могли понять в записях отца. Он не хотел, чтобы фамильные ценности попали в первые попавшиеся руки. Когда вернулась с фронта Таня, я показала ей бумаги. Она-то быстро все расшифровала, и мы нашли тайник. Конечно, в нем была не вся коллекция. Не зная, как лучше поступить, мы оставили ее на месте. Однажды приехала Таня и сказала, что есть возможность передать ценности благотворительному фонду, занимающемуся детскими домами. Мы решили сделать это в память о Сонечке. Таня забрала часть коллекции и уехала. Но ей сказали, что сначала все предметы, поскольку они представляют огромную историческую ценность, будут отправлены на выставку в Париж.
— В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом… — не стерпела Мегрэнь.
— В коллекции были наградные ковши Петра Первого, табакерка Екатерины Великой… Но после выставки все предметы бесследно исчезли.
— Как это? — возмутилась Мегрэнь. — Почему исчезли?
— Просто исчезли. Различные чиновники долго отписывались от Тани, пока она не поняла, что все это бесполезно. К тому же у нее начались неприятности…
Ей начали звонить разные люди. Ей даже приходилось несколько раз переезжать с места на место, менять работу. Так она поселилась в вашем доме. Таня очень боялась за оставшуюся часть коллекции. Тогда мы договорились, и я перенесла ее в часовню.
— Но ведь ее там нет? — уточнила я.
— Нет, — согласилась игуменья. — Все очень просто. Таню мучило, что коллекция лежит мертвым грузом, она не оставляла свою мечту. И только несколько лет назад появилась возможность: Таня продала ценности в музеи, получила деньги, вложила их в строительство дома для детей-инвалидов, создала фонд для нашего музея… А при монастыре есть приют для девочек. Мы смогли сделать там ремонт и забрать детей из неблагополучных семей. Сейчас в приюте тридцать семь воспитанниц.
Мы слушали, открыв рот. Получая видимое удовольствие, игуменья еще долго рассказывала нам о приюте, о том, как счастлива была сестра, когда наконец смогла хоть чем-то искупить вину перед своим маленьким ангелом.
— А почему, когда мы… были здесь в прошлый раз… — нерешительно начала я, поглядывая на спину сестры Анисьи, — то сестры едва нас не поколотили?
Этот вопрос мучил меня безмерно. Поняв, что задать его когда-нибудь еще мне вряд ли доведется, я решила не упускать шанса. Мои слова игуменью позабавили.
— Не обижайтесь, дети мои, на сестер. Просто они не знали, кто вы. Дело в том, что в последнее время у Татьяны вновь начали появляться люди, интересующиеся коллекцией. Они представлялись ей журналистами, работниками детских приютов, музейными служащими… Звонили, присылали письма. Даже сюда приезжала какая-то женщина, представляясь журналисткой, пыталась выведать о бывших владельцах Вельяминова. И когда сестры увидели у вас карты… — Монахиня развела руками.
Я покрутила головой. Похоже, нам здорово повезло, что мы сбежали тогда. Конечно, монашки вряд ли бы нас побили, но посидеть недельку на хлебе и воде нам определенно светило. Впрочем, подруге не мешало бы сбросить пару килограммов.
— А кто такой Зиновий Михайлович Шверг?
— Зиновий? — Брови игуменьи дрогнули, и она на секунду задумалась, словно припоминая забытое. — Ах, Зяма! — Голос ее потеплел. — Это Танин ангел-хранитель. Они вместе воевали. После он опекал ее, как мог. Без него она вряд ли бы смогла все это сделать. Он любил Таню… Любил всю жизнь, и всю жизнь был несчастен…
— Почему? — расстроенно спросила Мегрэнь.
— Потому что она не могла ответить ему тем же…
Теперь все молчали, переваривая то, о чем сегодня
узнали.
Впереди показались стены монастыря. Анисья приободрилась, понукая задумчивую лошадку. Матушка Виринея, тяжело вздохнув, убрала четки.
— Теперь я осталась одна… А мои сестры сейчас вместе… Я молюсь за них…
Телега остановилась. Сойдя на землю, игуменья оправила рясу и посмотрела на нас:
— Анисья довезет вас туда, куда нужно. Спаси вас бог!
И, перекрестив всех нас по очереди, она вошла в распахнутые монастырские ворота.
— Журналистка? — вытянув губы трубочкой, протянула Мегрэнь и устроилась поудобней. — Кто это, интересно, мог быть?
Я пожала плечами:
— Скорее всего, Моль. Других кандидатур нет. К тому же это объясняет, зачем Жорж перерезал ей горло…
— Жорж перерезал ей горло? — хмыкнула Мегрэнь, косясь мне за спину.
Сообразив, что об этом никто еще не знал, я умолкла, затылком ощутив позади себя совершенно неестественную тишину. Я оглянулась. На меня в упор таращились три пары глаз.
— О чем это вы? — подозрительно спросил одноклассник.
— О своем, о девичьем… — отрезала сестрица и сменила тему. — Мы сестру Анисью задерживаем.
— Куда поедем?
Она повернулась к монашке и вежливо сказала:
— В Вельяминово, пожалуйста…
— В Вельяминово? — удивилась я. — Зачем?
— Узнаешь, — усмехнулась Тайка, и мы тронулись.
Дорога от монастыря до Вельяминова была в лучшем состоянии, чем до кладбища, и лошадка заметно прибавила в скорости. Тайка с Федей устроились рядышком и, держа друг друга за руки, принялись шептаться.
Я покосилась на Юрку. Задумчиво хмурясь, он смотрел на дорогу. Уцепившись за рукав его куртки, я подобралась поближе.
— Слушай, Лапкин… Вообще-то я забыла сказать тебе спасибо.
— За что? — не понял Юрка, поднимая глаза.
— Ну-у… за то, что ты меня спас.
— А-а! — протянул он. — И что?
— Ну… спасибо.
— Пожалуйста!
Лапкина-старшего явно мучили невеселые мысли, и я чувствовала себя в этом отчасти виноватой.
— А ты давно узнал про сестру Татьяны Антоновны?
Юрка качнул головой:
— Нет… Только когда Тайка назвала мне фамилии. Вот тогда и выяснилось, что Шверг очень хорошо знал Татьяну Антоновну. Он и рассказал мне о сестре.
— А зачем тебе был нужен Шверг? — не поняла я.
— Я же говорил тебе, что Шверг ювелир с такой репутацией, что его слово равно банковской печати. Мы работали по делу убитого антиквара Пекунько, а все его ювелирные приобретения проверял и оценивал Зиновий Михайлович Шверг.
— Ну и?
— Пекунько ведь был не только коллекционером. Он работал с музеями, связывался с другими коллекционерами… Это он и Шверг помогли Георгиевской безо всяких проблем продавать предметы коллекции. Но если бы их телефоны не оказались вместе в книжке Татьяны Антоновны, вряд ли бы мы смогли все это связать.
