— Но при чем тут Жорж?
— Когда на руках засветились вещи с убийства Пекунько, выяснилось, что антиквар — работа его ребятишек. Потом вдруг Ринат, ваш участковый, подходит: «Юрий Алексеевич, тут Светлана спрашивала про владельца машины. Зовут Игорем, студент. А он вовсе никакой не Игорь и не студент. Дважды судимый, а машина на дядю зарегистрирована». Вот так зацепили Котю. Работать было чертовски сложно, Жорж и Шах здесь в большом авторитете, и местный ОВД у них в кармане.
— Это нам известно, — закивала я, вспоминая сладкую милицейскую парочку. Я помолчала, честно борясь с собой, поскольку все еще испытывала некоторое чувство вины. Но вот меня разобрало, и, стараясь подбирать слова, я деликатно кашлянула: — Только знаешь, Юрочка… из твоего рассказа получается, что без нас с Тайкой… у вас так ничего бы и не вышло. Одним словом, это мы с ней дело раскрыли…
Юрка сердито засопел и, глядя мне в глаза, с сердцем сказал:
— Конечно! Без вас бы никуда! — и отвернулся.
За разговором подъехали к усадьбе. Анисья натянула поводья, лошадка послушно замерла возле ступеней. Мы слезли на землю.
— Спасибо, что подвезла, — повернулась к Анисье Мегрэнь.
Анисья молча кивнула, глядя исподлобья.
— Ладно тебе, — примирительно сказала я. — Ты уж извини, что прошлый раз так вышло.
Монашка махнула рукой:
— Бог простит! — но взгляд ее потеплел, и, немного подумав, Анисья добавила: — Простите и вы, если что не так. — Громко чмокнув губами, она тряхнула поводьями и прикрикнула: — Но-о, милая… Пошла!
Мы поглядели ей вслед и пошли к дверям, где нас уже ожидали наши спутники. Глянув мельком на Федю, я негромко хмыкнула:
— Что же ты, Мегрэ в юбке, не разглядела на кавалере погон-то? Ведь небось подозревала его, когда Леопольда грохнули.
Тайка покаянно кивнула:
— Не разглядела! И потом пистолет меня с толку сбил. Не носят менты «ТТ»!
Я только головой покачала. Мне подобное даже в голову бы не пришло.
— А где Игорь? — полюбопытствовала я. — Тоже смотался?
— Нет. Юрка сказал, арестовали. Жених паршивый.
— Инку Куклину жалко. Замуж, наверное, собралась.
— Да, — согласилась Мегрэнь, — жалко. Она ведь дура дурой, узнает — реветь будет.
— А давай не будем ей говорить, что Игоря арестовали, — предложила я. — Скажем, что он полярник и его унесло на льдине…
Мегрэнь кивнула, и мы живо догнали наших мужчин.
Навстречу нам вышла директор музея Полина Григорьевна. Увидев нас с Тайкой, она несколько секунд озабоченно хмурила брови, потом всплеснула руками:
— Ах, вы ведь уже у нас были! А я смотрю — знакомые лица. Здравствуйте! Ну что, понравился вам наш музей?
Мы с жаром кивнули.
— Что ж, если интересно, я готова еще раз рассказать вам и вашим друзьям о нашем музее…
— Спасибо, Полина Григорьевна, — вежливо пресекла словоохотливую директрису Мегрэнь. — Но мы все хорошо помним. Даже можем сами экскурсию провести.
— Ну раз так, — закивала Полина Григорьевна, — тогда милости просим, сами еще раз посмотрите и друзьям…
Энергично улыбаясь и кивая, Мегрэнь схватила меня за руку и потащила вверх по лестнице. Мужчины активно затопали за нами. Директриса смотрела нам вслед и разве только не махала ручкой. Было похоже, что ей тут довольно-таки скучно.
Миновав несколько комнат, Мегрэнь остановилась. Мы оказались в том самом зале, где висела фотография бабушки Татьяны Антоновны.
— Ну? — спросила я, оглядываясь. — Что за тайны мадридского двора?
— Не мадридского, дорогая, — хмыкнула подруга, — а вельяминовского! Ну, погляди как следует, — она окинула широким жестом зал. — Ничего интересного не замечаешь?
Юрка с Федей в беседе не участвовали, но смотрели на меня с величайшим интересом, из чего я заключила, что они в курсе происходящего. И им нравится лицезреть мою недоумевающую физиономию.
«Ладно», — решила я и занялась подробным изучением фотографий. Довольно скоро я заметила, что физиономии у моих спутников скучающие, поэтому перешла к стене с фамильными портретами. Физиономии явно оживились.
Портретов у семейства Георгиевских набралось много. Род, безусловно, был весьма плодовит и, если бы не Октябрьская революция, наверняка процветал бы и дальше. Вскоре в глазах у меня начало рябить, и многообразие лиц стало самым странным образом сливаться в одно, неуловимо ускользающее от восприятия в дрожащем переливающемся тумане. Я потрясла головой и потерла глаза. Потом шагнула дальше и остановилась перед портретом молодого интересного мужчины с аккуратными усиками и властным взглядом. Я уже готова была двинуться дальше, но отчего-то замерла, похлопала глазами и ахнула:
— Не может быть!
За моей спиной возникла довольная Мегрэнь.
— Ну, как тебе? Узнала? Вот-вот, и я о том, — она радостно хихикнула. — Вот так займешься изучением семейных портретов и поверишь в переселение душ…
Я осторожно протянула руку и мизинцем закрыла На портрете усы. Теперь прямо в глаза мне смотрел Жорж. У меня даже мурашки по коже побежали.
— Так он…
— Да-да, он самый! — усмехнулся Юрка. — Внук. Вернее, правнук… Ну неважно… Того самого исчезнувшего дяди Андрея. Георгиевский Сергей Валерьевич.
— Наверное, потому и обосновался здесь, что знал про фамильное наследство. Выходит, не сгинул алчный дядя в горниле революционного пламени, поведал тайну потомству! — предположила Тайка, корча умную физиономию.
Так это было или нет, прояснить мог только один-единственный человек. Но он, по всей видимости, делать этого не собирался.
Мы вернулись в «Богородское» уже после полудня на приехавшей за нами милицейской «Волге». Отказавшаяся возвращаться в пансионат на чем-либо, кроме автомобиля, Мегрэнь мирно дремала на плече у Феди, с усилием таращившего усталые воспаленные глаза в окно. Похоже, наш внеплановый отпуск тяжело дался не только нам с Тайкой. Юрка тоже выглядел каким-то пришибленным и все больше молчал. По всей видимости, готовился к хорошему начальственному нагоняю по поводу весьма успешного провала тщательно подготовленной операции. Доехав с нами до ворот, он вышел из машины и куда-то исчез.
«Волга» остановилась возле главного корпуса. Растолкав подругу и заработав при этом укоризненный взгляд Феди, я вылезла на свежий воздух. В пансионате все было по-прежнему: тихо, чинно и безлюдно. Впрочем, трудно было ожидать, что по поводу нашего исчезновения здесь выкинут траурные флаги. Не дожидаясь, пока подруга сможет-таки отыскать выход из машины, я поднялась в вестибюль.
Небольшие изменения в размеренном существовании пансионата все-таки произошли. Вместо пухленькой брюнетки Сони за столом дежурного администратора сидела молодая девушка в белой крахмальной кофточке, глядящая на окружающий мир с недоверием и опаской.
