– Перестаньте глупить, Альдо! Ни я, ни мои родные так не думаем. Я просто изложила вам факты и причины, по которым вам лучше считаться нашим другом. Для Дэна Морриса это не пустяк!
– Но каким образом он мог узнать, что мы с Адальбером давние друзья? Невероятно, чтобы он прочел старые европейские газеты, в которых, кстати говоря, мы не так уж часто фигурируем.
– Он знает это, потому что ему рассказали.
– Кто же?
– Алиса, разумеется, ведь Адальбер пару раз все-таки упоминал ваше имя. А также Кирилл Иванов, который, судя по всему, хорошо осведомлен о ваших совместных похождениях...
Внезапно Альдо вспомнил, как они с молодым человеком пропустили «стаканчик» в баре на «Иль-де-Франс», пока Кэролайн танцевала в большой гостиной. Тогда Иванов сначала дал понять, что интересовался их приключениями, а потом спросил, почему за столом капитана Бланкара они делали вид, будто не знакомы друг с другом. Он ответил, что между ними пробежала кошка, однако русский американец ему явно не поверил...
Пока он обдумывал это, Полина двигалась в другом, хотя и очень близком направлении, о чем решила наконец высказаться вслух:
– Странно, что он так много выложил шерифу. Я спрашиваю себя, не пришла ли ему в голову мысль, когда он увидел вас на пароходе, что вы оказались там не случайно и хотите помочь привычному сотоварищу завладеть этим проклятым ожерельем... Кроме того, вы сейчас упомянули о моей трости, и я четко вспомнила человека, напавшего на вас. Фигура, рост, сила... все совпадает! Не наш ли красавец Кирилл облачился в поношенную матросскую одежду?..
– ...и надушился туалетной водой «Ветиве де Герлен», чей слабый аромат я уловил, невзирая на запах пота, жира и угля? Неужели именно он напал на меня? Но почему?
– С целью сразу вывести вас из игры, чтобы было легче изолировать воздыхателя Алисы. Это могло бы объяснить, каким образом удалось ему так быстро скрыться: вероятно, Кэролайн поджидала его поблизости с плащом, фуражкой и шарфом, которые были вполне уместны по тогдашней погоде. Ибо она его сообщница, можете не сомневаться. Вы не знаете, что от своего отца она унаследовала сильное увлечение Египтом – столь пылкое, как у Алисы, однако возможностей утолить свою страсть у нее гораздо меньше.
– Не слишком ли быстрой была их реакция? Они не могли знать, что я нахожусь на пароходе. Ведь они поднялись на борт в Плимуте.
– Вы ошибаетесь! Они сели на пароход в Гавре. Я видела их...
– Ясно, что все это необходимо обдумать. Особенно если вы уверены, что он действует в сговоре со своей женой...
– У меня в этом сомнений нет.
– В таком случае, именно она могла бы, облачившись в мужской плащ, подслушивать под дверью Жиля Вобрена и моей собственной, когда Адальбер пришел поговорить со мной! Я попытался догнать любопытного незнакомца, но тот исчез за дверью одной из кают, которая, видимо, и принадлежала Ивановым. Кэролайн – женщина высокая, и, как я теперь припоминаю, она вполне может сойти за юношу чуть выше среднего роста.
Полина и Альдо безмолвно переглянулись, слегка ошеломленные тем, что раскрылось им, когда они сопоставили свои наблюдения и размышления. Первой опомнилась все же баронесса, когда взгляд ее скользнул по старинным часам, стоявшим на камине.
– Если вы не против, мы продолжим наш разговор позже. Уже давно пора переодеваться к ужину. Не беспокойтесь, сегодня вечером нас будет только трое: мой брат, вы и я. Синтия, моя невестка, которая не пропускает ни одного светского развлечения, готовясь к собственному балу, который состоится через неделю, сегодня ночью будет танцевать с друзьями в Яхт-клубе.
– В отсутствие вашего брата?
– Как вы сами могли заметить, Джон-Огастес считает себя великим спортсменом. Он следит за своей формой и чаще всего ложится спать засветло. Даже здесь! Смокинг он надевает лишь для того, чтобы не нервировать Беддоуза, нашего дворецкого, и других слуг. Не будь их, он выходил бы к столу в банном халате. И не старайтесь придумывать темы для разговора. Он начнет обсуждать Кубок Америки, когда подадут аперитив, и не умолкнет вплоть до кофе. В утешение скажу вам, что погреб у него изумительный и в винах он разбирается... И что я очень его люблю!
Альдо убедился, что пророчество Полины относительно ужина было абсолютно точным. Джон-Огастес казался неиссякаем. Альдо выслушал всю историю знаменитого приза начиная с Викторианской эпохи, что искупалось великолепными блюдами, двумя бутылками превосходного бургундского и приемом настолько теплым, словно они были друзьями детства, а не людьми, встретившимися впервые в жизни.
Белмонт предложил своему гостю совершить с ним прогулку на новой яхте, которую он подарил самому себе перед регатой Яхт-клуба, однако Полина напомнила ему, что Альдо, судя по всему, предстоит разговор с шерифом, и будет крайне неприятно, если означенный служака обнаружит, что подозреваемый находится вне пределов досягаемости.
– Вы же знаете, какой у него скверный характер, – добавила она.
– У меня характер еще хуже, особенно когда дело касается близких мне людей. Если эта скотина так хочет встретиться с нашим гостем, пусть приходит сюда. Прикажите Беддоузу позвонить ему! Какое время вы предпочитаете, дорогой друг?
– Это значения не имеет, я могу сам посетить его офис! – произнес Альдо, которого, впрочем, подобная перспектива совсем не привлекала.
– Ни за что! Вы его не знаете! Вцепиться зубами в настоящего князя стало бы для него подарком, а мы, Белмонты, не имеем обыкновения скармливать наших гостей скотам! Если он желает поговорить с вами, пусть сам и пошевелится. Беддоуз!
– Не надо! – вмешалась Полина. – Я возьму это на себя. И постараюсь слегка умаслить его.
– Вы с ума сошли! Он способен напроситься на ужин!
– Ну, не будем преувеличивать!
Однако Джон-Огастес не так уж ошибся в своих предположениях, ибо Полина, вернувшись в гостиную после разговора по телефону, объявила, что шериф явится незамедлительно.
– Надеюсь, вы сказали ему, что мы уже поужинали? – проворчал Белмонт, дороживший своей идеей.
Через двадцать минут Дэн Моррис появился в роскошной гостиной, освещенной золотыми кессонами на потолке. Это был человек лет сорока, с костистым лицом, большим носом, светло-голубыми глазами навыкате и узким лбом, который казался еще ниже из-за густых темных волос, завитых в тугие бараньи кудряшки. Его бегающие глазки сразу определили положение трех участников сцены: Полина в платье из черного муслина с белыми вставками, зажав между пальцев мундштук с сигаретой, непринужденно развалилась на широком канапе, по бокам которого стояли мужчины в смокинге: Белмонт – сплетя пальцы за спиной и набычившись, словно перед атакой, и Альдо – сунув одну руку в карман и слегка подбрасывая зажигалку другой.
Шериф коротко поздоровался с хозяевами дома, но взгляд его с самого начала был устремлен на Альдо.
