– Покажи мне, как ты умеешь целовать, – прошептала
она.
Он провел пальцем по краям ее рта, мягко надавливая, затем
наклонился и взял ее губы в свои. Ищущим языком он обследовал их внешний край,
затем проник между зубов, пробуя на вкус и увлажняя их. Дыхание с шумом
вырывалось из ее груди, она широко раскрыла рот, втянув его язык в свои теплые
глубины. Он впился в ее губы, работая языком толчками, решив, что он уже
завоевал ее, эту великолепную женщину, которая проложит ему путь к славе и
богатству.
Он уже видел себя победителем, нетерпеливым и алчным, притягивая
ее к себе, срывая с нее халат, впиваясь пальцами в ее плоть, больно ухватив ее
грудь и прижимая ее к своему восставшему члену.
Ее глаза вдруг открылись, и она взглянула прямо на него. Он
выглядел избалованным и надменным, явно привычным к легким победам, считая себя
таким красивым, что женщины падали к его ногам, несомненно, позволяя обращаться
ними, как ему вздумается. Он еще не знает, что в этот раз он нашел в ней
равного соперника.
– Вряд ли так можно заниматься любовью, –
недовольно произнесла она, хотя она уже меньше владела собой, ее расщелина была
мокрой, ее тело тянуло к его твердому члену, желавшему заполнить ее, растянуть
ее до предела. Но это не было целью. – Я хочу научить тебя
по-настоящему целоваться и ласкать. Меня не интересует то, что не более чем
совокупление.
– Что ты имеешь в виду? – прорычал Джейсон,
уязвленный ее словами.
Огромным усилием воли Ксантия оторвалась от него, сбросила
на пол халат и повелительным жестом поманила за собой. Его джинсы соскользнули
к бедрам, и при виде его огромного члена и напряженных яиц от желания она
почувствовала слабость в коленях.
– Иди за мной, – выдохнула она и медленно пошла к
богато декорированной ванной. – Урок начнется немедленно.
Джейсон, поддерживая свои джинсы, со все еще торчащим, как
дротик, членом, почти испытал оргазм при виде ее обнаженного тела, удаляющегося
от него и неудержимо манящего. Ему было необходимо испытать облегчение – ее
округлые ягодицы, разрез между ними, тонкая талия и длинные бедра как магнит
притягивали его, заставляя следовать за ней. Он мог думать только о том, чтобы
ввести свой член до отказа в ее теплый, влажный канал. Эта мысль переполняла
его, но, с трудом отвлекшись, он смог унять свою пульсирующую боль.
Ванная была богато украшена: бирюзовая исламская плитка, квадратная
раковина с позолоченной каймой, золотые краны. Стеклянные полки вдоль одной
стены были уставлены флаконами и флягами различных ароматических веществ и
масел со всего мира, некоторые из которых стоили не одну сотню фунтов за унцию.
Джейсон никогда не видел ничего более экстравагантного и роскошного и едва мог
поверить в неправдоподобное счастье, выпавшее ему.
– Я занималась любовью со многими симпатичными
парнями, – промурлыкала Ксантия, – но никто из них не был так
прекрасен, как ты. Теперь ты должен научиться доставлять мне удовольствие. Урок
первый.
Она не переносила мужчин, получавших свое и после этого
оставлявших ее неудовлетворенной. Это случалось часто в ее юности, и теперь,
когда она стала сильной и обладала властью, она поклялась себе, что это не
повторится вновь. Она пересекла ванную комнату и легла лицом вниз на кушетку,
расположенную в нише.
– Ты так прекрасна, – сказал Джейсон, стоя над
ней. – Что я должен делать?
– Разденься, – приказала она, – затем выбери
один из этих кремов на полке и разотри им меня от кончиков пальцев на ногах до
затылка.
Он снял ботинки, освободился от джинсов и стянул через
голову футболку. Ксантия, лежа на кушетке, осмотрела его глазами эксперта. Он
был прекрасен. Его спина, руки, ноги и грудь были покрыты твердыми и гладкими,
как камни, мускулами, а кожа безупречно обтекала все это. Ей нравились его
высота, зовущая плотность его плоти, его восхитительный член. Он был, вероятно,
самым большим из всех, которые ей довелось видеть, а ее познания в области
мужских членов были обширными. Ее глаза были на одном уровне с ним, когда
Джейсон стоял около массажной кушетки. Он не был обрезан, и это порадовало ее.
Она предпочитала мужчин в их природном виде, ей нравилось смотреть, как
округлая головка появляется из крайней плоти по мере наполнения кровью. У
Джейсона был именно такой, красный и возбужденный. Лишь одна капелька жидкости
виднелась на кончике головки.
Но он должен научиться укрощать свое нетерпение и ждать. Она
грациозно растянулась на кушетке, жестом указав ему опуститься на колени и
начать накладывать крем, потом спросила:
– Тебе доводилось делать массаж?
– Нет. Но ты мне скажешь, что делать, – ответил
он. Его голос был низким, он боролся с искушением наброситься на нее, взять ее
силой и иметь ее до полного изнеможения. Но она была слишком важной женщиной
для этого. – Научи меня, – смиренно добавил он.
* * *
Она так и сделала, и это был восхитительный урок. Она
показала ему, как надо наносить крем медленными движениями, идущими от шеи, по
плечам, по спине, по бокам, лишь слегка поглаживая выпуклости груди. Только
однажды ей пришлось упрекнуть его:
– Не так грубо! Ты же не пятно с ковра
оттираешь! – презрительно прошипела она.
– Извини, – пробормотал он, испытывая муки от
того, что было невозможно сконцентрироваться, ощущая под своими ладонями ее
шелковую кожу, ощущая покалывание в паху, заставлявшее его зверя еще более
возбуждаться каждый раз, когда его промежность касалась ее тела во время
массажа. Она перевернулась с полузакрытыми глазами, давая ему возможность
увидеть всю ее прелесть. Очень скоро его пальцы почувствовали сочную влажность
в ее розовых складках и начали массировать их. Он нанес немного крема на ее
груди и начал осторожно гладить их, обращая особое внимание на коричневую красоту
ее сосков. Ему начинало нравиться вхождение в это настроение, начинало
нравиться сладкое чувство ожидания облегчения. Она слабо потянулась и взяла его
за член, почувствовав конвульсивные сокращения. Это было слишком для него.
– Сейчас, пожалуйста, – взмолился он, – дай
мне войти в тебя!
– Еще нет, – сказала она, – я еще не готова.
Она раздвинула ноги, потом взяла его за руку и положила ее
на свой холмик. Джейсон понял, чего она хотела. Он однажды пытался доставлять
оральное удовольствие одной из своих подруг, но нельзя сказать, чтобы это было
очень успешно. Сладкий запах ее соков ударил ему в голову, ее ногти впились в
его волосы, прижимая его голову ближе. Он ласкал языком внутреннюю поверхность
ее бедер, а она лежала как бы в трансе: ее кожа была невыносимо чувствительной.
Ее захват стал жестче, требовательнее, она направляла его рот туда, где это
было ей нужнее всего, вздрагивая от прикосновений его трепещущего языка к ее
клитору, пока не установился восхитительный ритм.
Ксантия чувствовала себя сконцентрированной, вся ее власть
сосредоточилась в той точке, которой он так умело манипулировал.
