На ней были короткая юбка, металлический нагрудник с богатой
гравировкой и рельефными выступами для грудей, ножные латы на шнуровке, одетые
поверх сандалий на кожаных ремнях, и огромный шлем с гребнем. Она была
вооружена коротким мечом и круглым щитом.
– Привет! И что это все значит? – спросила Хизер с
улыбкой, когда они поравнялись.
– Я – амазонская воительница, – ответила Джулия,
снимая шлем со своих светлых волос. Пот струйками стекал по ее
вискам. – Я сегодня повела женщин против вражеских мужчин. Мы,
конечно, победили, а потом трахались с пленниками, как делали амазонки, когда
хотели забеременеть. Они оставляли себе девочек, а мальчиков отсылали к отцам.
Им не нужны были мужчины, только для оплодотворения. Они сами правили, охраняли
свою территорию, воевали с врагами, занимались сексом друг с другом, и отлично
справлялись, так хорошо, что легенда жива и по сей день.
– Очень цивилизованно, – ответила Хизер. Она опять
вздохнула, присев на краешек каменной балюстрады и почувствовав ее
холод. – Тебе понравилось?
– Мне понравились битва и возможность выбирать член из
множества предложенных. Это чертовски возбуждало.
Она расстегнула свой стальной нагрудник и помассировала свои
появившиеся груди, те стоящие полусферы, которые всегда придавали ей столь
внушительный вид. Под доспехами она носила простую белую тунику, которая
выявляла все соблазнительные линии ее богатого тела и подчеркивала твердые
коричневые соски, просвечивавшие сквозь пропотевший лен.
– Вы насиловали пленников? – Хизер в восхищении
смотрела на Джулию, почувствовав острое желание при виде этих смявшихся под
амуницией сисек.
– Да. Ты знаешь, мужиков можно насиловать, но не могу
сказать, что эти уж очень сопротивлялись. – Джулия уселась напротив
Хизер, автоматически поглаживая вагину, так как мысленно вновь просматривала
картинки недавних событий. – Мы притащили их, закованных в цепи, в
наш лагерь. Некоторых из них девчонки уложили на землю, пообещав отрезать им
яйца, если не будут себя вести смирно, а остальным устроили тщательный осмотр.
– Ну и как? Сработало?
Со своего места Хизер под складчатой юбкой Джулии могла
видеть ее круглые колени, толстые бедра и вьющиеся волосики, росшие вокруг ее
сочной щелки. Она хотела потрогать ее, собственные соки вытекали из Хизер,
когда она представляла себе этих нанятых девочек из борделя, доводящих себя до
оргазма в ночи ее воображения. Она никогда еще не мастурбировала женщину, и ее
язык и руки чесались от желания попробовать.
– Еще как! – Палец Джулии задумчиво двигался по ее
клитору. – Почти сразу они возбудились черт-те как! Их члены стояли.
Я до сих пор ощущаю во рту их вкус. От этих воспоминаний я опять завожусь.
Хизер сглотнула.
– А, вот как амазонки поддерживали род? Надеюсь, с
тобой, Джулия, все обойдется и ты не залетишь.
Джулия засмеялась. Ее взгляд стал несколько мечтательным:
она вновь и вновь вспоминала различные эпизоды сегодняшнего приключения.
– Нет. Это невозможно, спасибо современной
технологии. – Она прекратила онанировать. – Хотя
когда-нибудь я бы хотела иметь детей.
– Когда появится Прекрасный принц и увезет тебя на
белом коне? – тоскливо спросила Хизер. Ее тело требовало возращения рук
Джейка. Она до боли отчетливо представляла себе, как его огромный член входит в
нее, раздвигая стенки влагалища почти до предела.
Голубые глаза Джулии затуманились.
– Ты понимаешь? Ты же не бесчувственная корова вроде
Ксантии. Я устала от плеток и наручников. Поначалу мне это нравилось, а сейчас
что-то вроде наркотика.
– Как и я, ты хочешь влюбиться, – прошептала Хизер
и почувствовала легкий ветерок, пробежавший по террасе. Как было бы хорошо,
если бы ее согревал Джейк! – Я встретила цыгана сегодня в лесу. Он был
замечателен. У него тело, за которое и умереть не жалко.
– Девочки! Девочки! Что это за глупый разговор? –
Ксантия ворвалась к ним, высокая и впечатляющая, так, как если бы она сама
являлась королевой амазонок, хотя на ней было облегающее ярко-красное бархатное
платье французского покроя и французской же изысканности. – Вы еще не
знаете того, что если вы вешаетесь на шею мужчинам, они относятся к вам как к
дерьму?
– Но ведь должны же быть и другие, порядочные?! –
запротестовала Хизер, хотя ей было стыдно, что она выдала свои чувства.
– Возможно, – неуверенно сказала Ксантия,
пересекая террасу по выложенной в елку плитке. Когда при ходьбе распахивались
большие разрезы на платье, на мгновения становились видны ее роскошные ноги и
загорелый лобок. Она выглядела очень уверенной в себе, когда обнимала за плечи
двух своих новообращенных. – Теперь я вижу, что оставила вас,
предоставленными самим себе, на слишком большой срок, – продолжала
она. – Надо что-то с этим делать, не так ли? Я не могу позволить вам
вернуться к прежнему образу мыслей. Вам нравилось быть рабынями мужчин? А
теперь, дорогие, давайте учиться радоваться реальности.
Ужинали в ее апартаментах. Она сказала им не беспокоиться и
не переодеваться, так как это можно будет сделать позже. Темная комната
освещалась светом свечей, разбивавших тьму своими оранжевыми лучами,
отбрасываемыми из напольных жирандолей. Роскошные занавеси с изображениями
цветков гелиотропа отсекали ночь. Чувствовался сильный аромат фимиама, который
шел от старинных курильниц, основания которых обвивали бронзовые змеи. Был там
и другой запах, сильный, пьянящий. Этот запах издавали огромные, похожие на
трубы белые цветы с толстыми, мясистыми листьями и огненно-красными, с медью,
тычинками.
За столом прислуживал Самир. Еда прибывала на лифте на
подогретых тележках. Как и прежде, он был одет во все черное, такой же
величественный, как персидский визирь, хотя хозяйка обращалась с ним как со
слугой. Как и прежде, она трогала его мужское достоинство, четко обрисовавшееся
его тонкими хлопчатобумажными брюками, когда он склонялся над столом, подавая
то или иное блюдо.
– Самир, приготовь турецкие комнаты, – приказала
она со своего места во главе стола, где она восседала на старинном, очень
дорогом кресле, похожем на трон.
– Ваше желание – для меня закон, – ответил он,
приложив руку ко лбу, затем к сердцу.
Тихо звучала музыка, еще более усиливая впечатление «Тысячи
и одной ночи». Флейты выводили замысловатые трели, стучали барабаны, и голос,
немного в диссонанс с сопровождением, издавал протяжные скорбные звуки,
создавая мечтательное настроение. Этому полностью соответствовал дразнящий
танец живота, исполнявшийся полуголыми танцовщицами, – их драгоценные камни,
гибкие талии, колышущиеся груди, их откровенно зазывающие движения со
сплетенными ногами.
Еда, которую подавали на экзотически украшенной посуде от
Спода с позолоченной каймой, была отличной. Курятина со специями и рисом,
завернутая в специально приготовленные виноградные листья, благоухала. На столе
был большой выбор всяких соусов в красивых соусниках, которыми каждый мог
воспользоваться так, как велит ему фантазия. Богато украшенные графины с винами
стояли между подсвечниками на семь свечей каждый, которыми был уставлен стол по
всей длине.
