Едва успев оглядеться, Константин с превеликим неудовольствием для себя понял, что они с княжной в квартире не одни. Из глубоких кресел, стоявших спинкой к двери, навстречу ему поднялся массивный рослый человек лет тридцати пяти, с окладистой бородой, в добротном сюртуке, с цепью и значками на ней. Незнакомца, как видно, тоже не обрадовал приход Константина. Особенно не по вкусу ему пришелся новенький мундир полицейского чиновника тринадцатого класса, с сияющими медными пуговками. Оглядев его (не Костю, а именно мундир) небрежно и недоброжелательно, неизвестный господин убрал руки за спину и отвесил холодный поклон, не сказав ни слова.
— Знакомьтесь, господа! — хрипловато произнесла Александра из-за спины Кричевского. — Господин Кричевский, мой новый приятель… Господин Белавин, мой старый добрый друг…
— Очень приятно, сударь! — горячо сказал Костя, а господин Белавин лишь сдвинул теснее каменные скулы и повторил поклон.
— Что это у вас, княжна, все так перевернуто? — спросил Константин, озираясь. — Точно Мамай прошел?
— Ах!.. — сказала княжна Омар-бек и потянулась, словно жалуясь на усталость. — Это, однако, мы с господином Белавиным деньги искали!
— Однако вы скажете, княжна! — завертел бородою господин Белавин, так, точно твердый крахмальный ворот рубахи стал ему внезапно тесен. — Можно разве такие вещи говорить при полицейском?!
— Полноте вам, Ефим Мартынович! — Сашенька легко и доверчиво, точно играючи, постучала пальчиком по его гулкой груди. — Костя не полицейский сей час, а мой гость! И он видит прекрасно, что я шучу! Не правда ли, Константин Афанасьевич, вы это видите?
— Разумеется, — сухо сказал Кричевский и кивнул, хотя вовсе не находил сложившееся положение годным для шуток.
Вид у господина Белавина был если не грозный, то уж точно недовольный. Он хмурил густые брови и недобро посматривал из-под них на княжну, которая, как показалось молодому человеку, с приходом нового лица воспряла, обрадовалась и, кажется, подсмеивалась над хмурым видом своего «старого доброго друга». Его недовольство и несвобода его высказать в присутствии постороннего забавляли Сашеньку. Ощутив себя в роли защитника, Костик тотчас расправил плечи и вовсе перестал робеть незнакомого господина, готовый даже при надобности выставить его за дверь по первому желанию милой хозяйки.
Белавин, однако, вовсе не собирался проявлять враждебность. Напротив, приглядевшись, Константин со свойственной ему наблюдательностью, обостренной ревностью, заметил, что Ефим Мартынович изрядно нервничает и чего-то побаивается, чувствуя себя не в своей тарелке. Широкие сильные пальцы его, унизанные большими перстнями, заметно дрожали, когда он достал из кармана плоскую серебряную коробочку с вензелями на крышке.
— Экая забавная у вас табакерка! — не сдержал удивления Кричевский.
— Это портсигар-с!.. — с плохо сдерживаемой неприязнью ответил Белавин и щелкнул крышкой. — Для папирос-с!..
В коробочке рядком, одна к другой, лежали невиданные ранее Константином белые бумазейные палочки. Белавин достал одну и прикурил от фитиля лампы, закоптив стекло, а портсигар убрал.
— Фи, Ефим Мартынович! — улыбнулась ему в лицо Сашенька, дразня хмурого господина. — Отчего же вы не угостили господина Кричевского папироской? Это же дурной тон!
— Еще чего! Стану я угощать всякого… — пробурчал этот моветон, и Костя поклясться был готов, что Белавин хотел сказать «всякого полицейского», да не решился.
— Тогда я его угощу своими! — и княжна легко порхнула в другие, темные комнаты. — Константин, вы еще не курили папирос? Они только недавно в продаже! «Папироска, друг мой тайный, как тебя мне не любить? — высоко запела она из темноты слова наиновейшего романса. — Не по прихоти ж случайной стали все тебя курить!»… Вот, попробуйте, вам понравится! Это сейчас курит вся светская молодежь, и я решительно не хочу, чтобы вы отставали! Возьмите, возьмите всю коробку! Я приказываю! Как, господин Белавин, вы уже уходите?! Я сейчас приготовлю пунш!
— Покорнейше благодарю! — сердито отозвался Белавин, твердыми шагами пройдя в прихожую и натягивая там свое тяжелое пальто. — У вас есть теперь более приятная компания для пунша и всего прочего, извольте далее шутить в ней! Позвольте лишь вам напомнить, что приятели мои люди серьезные и шуток подобных на дух не переносят! И у них есть средства, чтобы заставить раскаяться любого! Так что постарайтесь припомнить то, ради чего я приходил! Ради вашего же блага, княж-на!
В последних фразах его прозвучала откровенная неприкрытая угроза и саркастическая насмешка, почти издевка.
— Извольте, сударь, выражаться яснее! — вскричал Костя, сжимая кулаки, ощущая яростный холодок под ложечкой и шевеление волос на коротко остриженном затылке.
Он готов был тут же на месте заставить толстого нахала принести извинения! Но Белавин даже не глянул в его сторону, ушел, высоко задирая голову и бороду, точно засупоненная лошадь, громко стуча тяжелой тростью со свинцовым стержнем внутри.
В наступившей затем тишине молодые люди долго смотрели друг на друга, не шевелясь. Константин был не в силах отвести глаз от милого лица, каждая черточка которого сделалась ему вдруг роднее всего на свете. Сашенька стояла у двери, держась за щеколду, и длинные черные ресницы ее отбрасывали тени на щеки. Она со вздохом распустила синюю ленту, опоясывавшую голову, и освобожденные волосы, шелестя в тишине, покрыли виски.
— Княжна! — горячо сказал Кричевский. — Если у вас в чем-то затруднительные обстоятельства, доверьтесь мне, прошу! Вы не найдете друга вернее!
Александра подняла голову и с любопытством посмотрела на него иным взглядом. Не так, как полминуты назад.
— Я верю вам, — сказала она. — Все пустое… Евгений оставил меня без средств… Он все деньги держал обыкновенно у себя… Так им было заведено. Они где-то здесь, в квартире, но я не знаю, где. Ефим Мартынович его заимодавец… Вот и пришлось нам перевернуть здесь все вверх дном… Увы, тщетно! Нет-нет, не смейте! — воскликнула она, заметив движение молодого Кричевского к накладному карману мундира. — Вы меня оскорбляете этим! Я не для того вам все это сказала, чтобы получить от вас деньги! Или это будет наша последняя встреча!
Константин повиновался тем более охотно, что в кармане у него не было ровным счетом ни гроша. Собянская княжна, гордо вскинув голову, зябко поежилась.
— Холодно… Негодяй дворник не принес сегодня дров. Я пойду, приготовлю вам пуншу, чтобы согреться. Надо только найти чистые стаканы. Проська, мерзавка, не пришла сегодня убираться…
Она взяла лампу со столика и пошла в кухню. Константин, чтобы не оставаться в темноте, пошел следом за нею, с нежностью и любовью глядя на ее узкие нервные плечи. Ему хотелось приблизиться сзади и обнять ее, но он боялся, что Александра его прогонит.
Бесцельно побродив с огнем по темной неприбранной кухне, Сашенька остановилась у замерзшего окна, привлеченная криками пьяного извозчика с улицы.
