– Расшифруй.
– Взламывать. Много мороки, – пояснил Странахэн, – и очень сложно объясняться, если копы явятся. Оконные стекла под сигнализацией?
– Нет, но в прихожей и спальнях стоят детекторы движения. Может, Чаз добавит еще – смотря насколько перетрусил.
– Я бы сказал, он сильно перетрусил, – сказал Странахэн, – судя по тому, что мы наблюдаем.
– Это все твой звонок, Мик. В роли Моисея.
– Не будем забывать о фотографии под подушкой.
– О да. – Джои что угодно бы отдала, лишь бы увидеть лицо мужа в то миг, когда он обнаружил снимок.
К полудню слесарь и специалист по сигнализации уехали, но Чарльз Перроне из дома не вышел. Джои не сиделось на месте и не терпелось приступить. Она убрала волосы под бейсболку, надела длинные штаны и просторную форменную рубашку. Вместо Библии ее реквизитом на сей раз был ящик с инструментами. Высокий рост, атлетическая размашистая походка – если кто увидит, как Джои идет по дорожке, может принять ее за мужчину.
– А вдруг он и вправду болен? – спросила она. Странахэн изучал дом через бинокль.
– Дай ему еще час.
Синяя машина вывернула из-за угла и подъехала к дому Перроне. «Форд», малолитражка женщины с зеленой лобковой растительностью.
– Да ты издеваешься, – простонала Джои.
– Не переживай.
– Можно подумать, у него яйца взорвутся, если он потерпит хотя бы до ланча.
– Похоже, она не зайдет, – сказал Странахэн.
«Форд» дважды коротко прогудел, затем распахнулась парадная дверь. Чарльз Перроне вышел из дома с коричневым бумажным пакетом в руках.
– Видишь футболку для гольфа? Это я ему подарила на день рожденья, – сказала Джои. – И новый набор клюшек.
Чаз забрался на пассажирское сиденье, и синий «форд» унесся прочь. Джои заметила, что на женщине большие солнечные очки в стиле Джеки Онассис:
– Может, она боится, что ее опознают любители порнофильмов?
Странахэн посоветовал Джои не отвлекаться от ее никчемного мужа.
– Что ты хочешь сделать?
– Хочу вернуться в дом. Свой дом.
– Но как?
– Жди здесь, – сказала она, – пока не увидишь, как включится поливальная установка.
Странахэн коснулся ее запястья:
– Как только заорет сигнализация, я выезжаю. Выходи из парадной двери, не перепутай ее с задней, и очень спокойно шагай на улицу.
– Мик, не смей бросать меня здесь одну. Это будет очень гнусно с твоей стороны.
– Вообще-то за мной должок.
– Только не надо опять про краденую лодку, – вздохнула Джои, выскакивая из «субурбана». – Сколько раз я уже извинялась? Раз десять, да?
Странахэн сорок лет недооценивал женщин, поэтому не удивился, увидев, как расцветают водяные струи перед бывшим жилищем Джои Перроне. Он бы поздравил ее с победой, если б она просто справилась с замками, а уж выведенная из строя сигнализация поистине впечатляет.
Когда она встретила его у дверей, он спросил:
– Ты что, в прошлой жизни была взломщиком?
– Нет, женой, – ответила Джои. – Я так и думала, что Чаз спрятал новый ключ в той же самой кормушке.
– Потому что…
– Понимаешь, это он сначала придумал. Он так собой гордился, считал, что он просто гений. А поскольку я – единственный человек, который знал, где он прячет ключ…
– А он думает, что ты мертва…
– Точно. Значит, вполне можно спрятать ключ там же, – сказала она. – Он, наверное, думает, что тот, кто прокрался в дом, раздобыл старый ключ у уборщицы или у парня, который присматривал за аквариумом.
– Хорошо, но как ты обезвредила сигнализацию?
– А ну-ка, Мик, пошевели мозгами.
Он ухмыльнулся:
– Только не говори мне, что у Чаза тот же код.
– Вот именно, – сказала Джои. – Два, двадцать один, семьдесят два.
– Похоже на день рожденья.
– Бинго! Я знала, что он поленится придумать новый шифр.
– И все равно ты здорово рисковала, – упорствовал Странахэн.
– Да нет. Я слишком хорошо его знаю.
Они сидели в столовой, грязный рюкзак Чаза лежал на столе. Джои рассказала, как однажды купила ему хороший кожаный портфель, но Чаз объяснил, что портфель непрактичен для работы в болотах. Странахэн расстегнул многочисленные пряжки и молнии рюкзака и опустошил карман за карманом: футляр с бумагами и таблицами, горсть механических карандашей, два аэрозоля от насекомых, набор для лечения змеиных укусов, рулетка и марля, пара толстых хлопчатобумажных носков, брезентовые перчатки, прорезиненные перчатки, хлорирующие таблетки, тюбик обеззараживающей мази, свернутый в трубку датский порножурнал, пакет черствых шоколадных пончиков, фунт орехово-фруктовой смеси и пластмассовый флакон маалокса.
– У твоего мужа слабый желудок. Это нам может пригодиться, – сказал Странахэн.
Джои просматривала бумаги.
– Вот над такой же он работал в тот день, когда на меня разорался.
– Ты права. Это таблицы водных проб.
Странахэн забрал пустой бланк, сложил его и сунул в карман рубашки.
– Больше ничего не возьмем? – спросила она.
– Пока нет.
Он аккуратно убрал все в рюкзак.
– Маленький приятный бонус. А теперь скажи мне, где сквайр Перроне прячет свою чековую книжку?
– Сейчас вернусь. – Джои исчезла в коридоре и вернулась, держа в вытянутой руке грязный задубелый кед. – Он его ни разу не мыл, – с отвращением доложила она.
Умно, признал Странахэн. Даже самые отчаянные воры обойдут стороной вонючую обувь. Джои перевернула кед вверх дном, и из него выпала чековая книжка. Пролистывая записи, Странахэн никаких необычных транзакций не нашел: на счет Чаза Перроне поступали только регулярные чеки от штата Флорида – раз в два месяца.
– Когда, говоришь, он купил «хаммер»? – спросил Странахэн.
– В середине января.
– Здесь ничего нет, даже рассрочки.
– Может, у него есть другой счет, о котором я не знаю, – предположила она.
«А может, за «хаммер» платил не он», – подумал Странахэн.
– А как же так называемая заначка? – спросил он.
Джои слабо покачала головой:
– Акции и облигации?
– Тогда ему по почте приходили бы отчеты от брокера. Джои согласилась, что ни разу ничего такого не видела.
