– Пока да. Но это странно, согласись. Какой вообще смысл следить за свежеиспеченным вдовцом?
– Карл, мы не можем прийти к большому жюри
[32]
и сказать им, что это странно. Все люди по-своему странные, – заявил Галло. – Например, ты и твой выбор соседей по комнате. Некоторые люди сочли бы, что это отклонение от нормы.
– Многие держат дома змей, – возразил Ролвааг.
– Я объясню человеку, что твоя поездка в Лабелль была пустышкой.
– Ладно. Если тебе так легче.
– Ну а тебе? Только оставь этот бред про возвращение на север, – сменил тему Галло. – Просто скажи мне, чего ты хочешь, Карл? Повышения? Лишних выходных? Луну с неба не обещаю, но иногда чудеса случаются.
– Я думаю, мистер Перроне столкнул жену с корабля, – сказал детектив. – Я, вероятно, не успею это доказать за то короткое время, которое осталось до моего отъезда, но я верю, что все было именно так. Можешь дать мне на это дело еще пару дней?
Больше всего Ролваага мучили сломанные ногти в тюке с марихуаной. Он не мог отогнать мысль о Джои Перроне – как она, испуганная и отчаявшаяся, пыталась удержаться на волнах, все думая о том, что сделал ее муж, как в темноте и холоде она цеплялась за тюк, пока наконец ее пальцы не онемели и она не соскользнула в море.
– Ни за что, – отказал Галло. – Прости, Карл, но уже хватит.
– А если я обнаружу мотив?
– Что, в ближайшие сутки?
– Точняк.
– Тогда мне придется передумать. Конечно, придется, – согласился Галло. – Но это должен быть просто блестящий мотив.
– Может, мне повезет. – В голосе Ролваага было куда больше уверенности, чем он на самом деле ощущал: у него не было ни теории, ни подозрения, ни даже смутной догадки, почему Чаз Перроне так ненароком убил жену.
Странахэн не успел приготовить завтрак – сломался генератор. Мик все еще его чинил, когда Джои Перроне проснулась и вышла на улицу.
– Прелести островной жизни, – резюмировала она.
– Прав был старина Нил. Ржавчина не дремлет. – Странахэн надел обрезанные джинсы и больше ничего, грязные потеки от пота избороздили его лицо и грудь, словно боевая раскраска. Джои спросила, не нужна ли ему помощь, и он ответил, что на самом деле ему нужен динамит.
– Что, все так плохо?
– Со временем починю, – сказал он, вращая киянкой. – Можешь пока перекусить восхитительными отрубями, они в буфете.
Джои попросила мобильник. Странахэн указал на лодку, где телефон заряжался от лодочного аккумулятора, и вновь застучал по генератору. Через двадцать минут Джои вернулась из кухни с чайником и миской фруктов. Они спустились на пристань и уселись на доски, Джои легонько болтала в воде босыми ступнями. Сель щурился на них из тени своей любимой пальмы.
– Я волнуюсь насчет кредитки, – сообщила Джои.
Странахэн уверил ее, что «Америкэн Экспресс» не знает о ее исчезновении и не поднимет бучу, пока не прекратятся платежи.
– Они не читают газет. Пока кто-нибудь не позвонит и не аннулирует карту, она будет действовать, – объяснил он.
– Деньги перечисляются автоматически, с частного депозитного счета, но ежемесячный отчет приходит домой по почте. Что, если Чаз сунет в него нос?
– Еще один повод сработать быстро, – отозвался Странахэн, – до того как придет очередной счет. Чаз его скорее всего просто выкинет, но если откроет, у нас будут проблемы. Он узнает, что ты продолжаешь тратить деньги.
– Да. Ловкий трюк для покойницы. – Джои посмотрела вверх и зажмурилась. – От солнца еще больно.
– Недели не прошло. Когда в следующий раз поедем на материк, купим тебе крутые солнечные очки.
– Мне сегодня опять снился Чаз, – сказала она.
– Ты его убила?
– Хуже. – Джои закатила глаза. – Ты не поверишь, Мик. Даже после того, что этот парень сделал, он во сне занимается со мной любовью.
– Это эмоциональное вытеснение, вот и все. Все равно как если пытаешься соскочить с кофеина, весь мир вдруг начинает вонять кофе «Фолджер».
Джои подвигала нижней губой:
– Может, я на самом деле любила этого гада ползучего до самого конца. Может, это было не только физическое влечение, а я не хочу этого признавать.
Странахэн пожал плечами:
– Не смотри на меня, я – кронпринц неполноценных. Важно выяснить, как ты к нему относишься здесь и сейчас, до того как мы сделаем очередной шаг.
Пес прогарцевал к ним и вытянулся на теплых досках подле Джои.
– Это я брату сейчас звонила, – сказала она. – Люди, которые отвечают за мои деньги, связались с ним, потому что кто-то увидел в газете, что я пропала в море. Корбетт им сказал, чтобы сидели тихо и не рыпались. Все равно они ничего не могут сделать без свидетельства о смерти.
– Чаз не звонил и не вынюхивал насчет наследства?
– Нет. Мой брат тоже удивлен, – печально улыбнулась Джои. – В некотором странном роде я бы хотела, чтобы Чаз это сделал ради моих денег. Тогда я почти смогла бы его понять. Но убивать кого-то, только чтобы от него избавиться… очень трудно, знаешь ли, не принять это на свой счет.
– Он не поэтому так сделал, Джои. Вот увидишь. – Странахэн обхватил ее рукой, и она позволила своей голове чуть склониться на его плечо. – И что говорит Корбетт – что тебе делать?
– Ему нравится идея загнать Чаза в психушку, – ответила она. – Предлагает парить тут и там, как привидение, пока у этого ублюдка шарики за ролики не заедут.
– Может сработать.
– Знаешь, что еще? – Джои подняла голову. – Этот детектив звонит Корбетту, хочет поговорить про Чаза – ну, тот парень, с которым Корбетт беседовал в понедельник, теперь названивает и оставляет сообщения.
– В общем, полиция идет по следу, как ты и хотела, – сказал Странахэн.
– Забавно, если так.
«И еще один повод быть осторожнее», – подумал Странахэн. Штука в том, чтобы ввести копа в игру, не раскрыв себя.
– Брат сказал, как зовут детектива? – спросил он.
– Ролвааг. Карл Ролвааг, – ответила она, – с двумя «а».
– Чтоб мне лопнуть.
– Я даже записала его телефон, – добавила она, – губной помадой, к сожалению, на палубе твоей лодки.
– Ничего страшного, – бодро отозвался Странахэн.
– Что тут смешного?
– Чаз. Он думает, что шантажист – это коп. Он утром по телефону даже назвал меня Ролваагом.
Джои было восхитилась, но потом сообразила:
