– Минутку. Так ты говорил с Чазом, а мне даже не сказал?
– Ты спала, – возразил Странахэн.
– И что с того?
– В безжизненном состоянии раздетости. Честно говоря, я был устрашен.
– Мик!
– Вообще-то это комплимент.
– Я храпела?
– Скорее, стонала. Если б я знал, что тебе снится Чаз, оттащил бы тебя под холодный душ.
Джои игриво замахнулась, и он поймал ее кулак.
– Иди умойся. Я тебя всю испачкал.
– Парень, если будешь неосторожен… – протянула она.
Она подарила Странахэну взгляд, который напомнил ему Андреа Крумхольц, его первую подружку, в ту ночь, когда она сняла с себя лифчик и выбросила в окно машины Странахэна-старшего. Для шестнадцатилетнего Мика то был крайне поучительный момент.
– Я, пожалуй, пойду работать, – сказал он.
– Уверен?
– В холодильнике лежат пять фунтов лобстеров. Позволить им испортиться – смертный грех.
– Ладно, – сказала она, – иди и чини свой дурацкий генератор.
Странахэн закончил только через два часа – руки болели, костяшки кровоточили. Он отправился на поиски Джои, чтобы сообщить ей новости, но она не читала в постели, и не загорала на молу, и не хулиганила вместе с псом на причале. Ее вообще на острове не было.
Сель пошевелил ушибленной головой, но никакой информации не сообщил. «Китобой» по-прежнему был привязан к сваям, так что Странахэн не слишком удивился, когда распахнул двери сарая и обнаружил, что желтый каяк пропал. Но к этому времени Джои была уже так далеко, что в охотничий бинокль ее не было видно. Он забрался на крышу, чтобы лучше рассмотреть море, но все яркие пятна оказались на поверку парусными шлюпками, виндсерферами или водными мотоциклами. Он подумал было взять ялик и догнать ее, а еще подумал, что до чертиков устал и весь в грязи и хорошо будет выпить холодного пива.
Как только он слез с крыши, доберман заскулил, укоризненно захныкал и шел за ним по пятам всю дорогу до кухни.
– Заткнись, – приказал Странахэн. – Она вернется.
Четырнадцать
Сестра Мика Странахэна была замужем за адвокатом по имени Киппер Гарт, который из всех аспектов своей профессии разбирался только в самопродвижении. Он одним из первых во Флориде игроков на поле тяжб о причинении личного вреда начал размещать рекламу на телевидении и придорожных щитах, тем самым привлекая толпы легковнушаемых клиентов, чьи дела он сдавал, как карты, настоящим адвокатам в обмен на свою долю от выигрыша. Как признавали даже его конкуренты, Киппер Гарт проложил дорогу нелепой идее, будто найти хорошего адвоката ничуть не труднее, чем вызвать водопроводчика, открыв «Желтые страницы».
Странахэна мучило то, что его сестра Кейти влюбилась в такого грязного дельца и оставалась с ним, несмотря на его регулярные походы налево, дрянные налоговые проверки и разорительное пристрастие к азартным играм. Черепная травма, нанесенная ревнивым мужем, заставила Киллера Гарта рано удалиться отдел, и он немедленно спустил все семейные накопления, делая ставки на английский крикет, причем даже не удосужился изучить правила этого спорта. Перед лицом банкротства он снова начал практиковать, чему способствовали продвинутые болеутоляющие средства и свежий маркетинговый подход. В новых рекламных роликах он катался по юридической библиотеке в том же самом инвалидном кресле, к которому был прикован во время своей домашней реабилитации. Целью было представить его одновременно и адвокатом, и жертвой, которому разбираться в делах о нетрудоспособности позволяет сопереживание (если не опыт).
Киппер Гарт всегда держал нос по ветру и однажды наткнулся на статью о паре адвокатов, которые разъезжали по ресторанам, магазинам и офисам Южной Флориды, обследуя их на предмет доступности инвалидам-колясочникам. Если в заведении не было обязательных пандусов или лифтов, адвокаты нанимали инвалидов, часто друзей или родственников, чтобы вчинить иск. Обычно дело не доходило до суда, владельцы зданий старались избегать заголовков, которые намекали бы на их бессердечие по отношению к унечным. Эта схема прекрасно подходила единственному таланту Киллера Гарта, и вскоре он снова был на коне, присматривая за шестью посыльными, в чьи задачи входило на территории трех округов выискивать нарушения прав инвалидов-колясочников.
И в хорошие, и в плохие времена Мик Странахэн ухитрялся избегать зятя, выбирая для визитов к Кейт дни, когда Киппера Гарта не было дома. Кейт всегда была рада Мику, но давно и прочно наложила запрет на обсуждение многочисленных изъянов в Кипперовом характере. Странахэн и не надеялся понять их брак, но по зрелом размышлении счел его нерушимым. Он не видел повода сообщать Кейт, что сейчас ему требуется помощь ее мужа в скользком деле.
– Прости, Мик, – сказал ему Киппер Гарт. – Ничего не могу поделать.
Странахэн скептически изучал инвалидное кресло, покосившееся в углу обширного офиса с видом на залив.
– Оно мне еще нужно время от времени, – опередил его Киппер Гарт. – У меня случаются приступы.
К одному из колес прислонилась клюшка для гольфа, три сияющих новеньких мячика выстроились на ковре.
Странахэн сел за стол.
– Адвокатская ассоциация знает, что ты можешь ходить? Разве не запрещено изображать калеку по телевидению?
– Это называется «мелодраматическое воссоздание», – ощетинился Киппер Гарт.
– Скорее, «искажение», – возразил Странахэн, – с примесью жульничества. Ну так как, мартышка? Поможешь или я позвоню куда надо?
– Кейт тебя никогда не простит.
– В прошлый раз простила.
Шея Киппера Гарта стала малиновой. Много лет назад Странахэн добровольно дал показания против него на слушании жалобы, которое для адвоката закончилось плохо. Исключение из адвокатуры казалось неизбежным, но муж-рогоносец залепил в Киппера Гарта пелотой
[33]
, лишил его трудоспособности и таким образ спас Флоридскую адвокатскую ассоциацию от гор бумажной работы.
– Мик, ну это правда не по моей части. – Киппер Гарт ослабил галстук и смахнул невидимую пушинку с лацкана. – Вот что, – он полез за органайзером, – давай я лучше назову тебе пару имен.
Странахэн перегнулся через стол и вцепился в его запястье.
– Это шаблонное дело, мартышка. Первокурсник юридического факультета справится с ним с закрытыми глазами.
Киппер Гарт вырвал руку, хоть и не очень уверенно. Он достаточно знал о бурном прошлом шурина, чтобы избегать физического столкновения. Он также знал, что проделка с инвалидным креслом – лишь один из многих грехов, которые Мик за ним числит, но из стратегических соображений держит при себе.
