Лишь одно продолжало мучить детектива – ниточка, которая протянулась от стандартного запроса в «Америкэн Экспресс». Через двенадцать дней после того, как Джои Перроне упала за борт, кто-то использовал ее кредитную карту, чтобы взять напрокат «шевроле-субурбан», а также купить женские туфли, косметику, дизайнерские солнечные очки и груду модной одежды, в том числе раздельный купальник «Барберри». Ролвааг не верил, что Чаз Перроне настолько лишился рассудка (или развил вкус), чтобы устроить такой кутеж в магазине, хотя, возможно, одна из его знакомых женщин нашла и прикарманила золотую кредитку Джои, пока была у Чаза в гостях.
– Поверить не могу, что ты и вправду пакуешь свое барахло, – ныл Галло, упершись костяшками в стол Ролваага. – Поверить, блин, не могу, что ты это делаешь.
Детектив сконфуженно улыбнулся.
– Я скучаю по снегу, – сказал он.
Еще один, последний визит в «Дюны восточного Бока, ступень II». Потом можно загружать фургон.
Двадцать пять
– Я никуда не еду, – сказал Чарльз Перроне.
– Ред грит по-другому. – Тул стоял, прислонившись к холодильнику, грыз кусок вяленой говядины и запивал его из большой бутылки «Маунтин Дью».
– Плевать мне, что Ред говорит!
В правой руке Чаз держал свернутую «Сан-Сентинел» и размахивал ею, как обрезком свинцовой трубы. Объявление на странице некрологов гласило, что утром в четверг брат Джои организует поминальную службу в церкви Святого Конана и друзья и близкие Джои приглашены «разделить воспоминания и восславить ее искрометную жизненную силу».
«Упаси меня бог», – подумал Чаз. Объявление сопровождала фотография примерно восемнадцатилетней Джои. А тут еще телефон на стене зазвонил, и этот новозеландский псих, Корбетт, оставил Чазу бесцеремонное указание написать пятиминутную речь.
– Ты лучше слушай, етить, чё Ред грит, – предупредил Тул.
– Да ну?
Умственная деградация Чаза не поколебала его надежды, что последняя воля и завещание, которые показывал детектив Ролвааг, были настоящими и в конце концов он унаследует тринадцать миллионов долларов из состояния Джои, после чего сможет помахать ручкой Сэмюэлу Джонсону Хаммернату и никогда больше носа не казать в забытое богом болото, известное как Эверглейдс.
– Он грит, это будет плохо выглядеть, – продолжал Тул, – если ты не придешь на поминки собственной жены.
– Плевать я хотел, как это выглядит. Я не пойду.
Нервы Чаза пребывали в расстройстве после налета вертолетов, который, бесконечно повторяясь перед глазами, уже меньше походил на сцену погони из «Славных парней» и больше – на сцену с летучими обезьянами из «Волшебника страны Оз». К тому же Ред Хаммернат не ответил на его упреки по телефону, и эта тревожная тишина только усугубила поток Чазовых страхов. Как много ударов пришлось вынести психике Чаза с той ночи на «Герцогине солнца» – кошмарные вторжения в дом, проклятый сыщик, свидетель, который обернулся коварным шантажистом, кризис Рикки, а теперь еще и загадочные вертолеты-шпионы!
Текущий план Чаза состоял в том, чтобы не покидать границ «Дюн восточного Бока, ступени II», пока весь этот чертов мир не перестанет над ним измываться.
– Я не пойду на службу, – повторил он с опрометчивым вызовом в голосе.
Тул закрыл «Маунтин Дью», спокойно подошел к Чазу и врезал ему бутылкой. Когда Чаз попытался встать, Тул опять сбил его с ног. От второго удара на пластиковой бутылке лопнул шов, и жгучая зеленая шипучка хлынула Чазу в лицо. Тул поднял его с пола и сказал:
– Кто-то звонит в дверь. Вышвырни их вон.
Чаз яростно помотал головой, осел на колени и удрал под кухонный стол, точно раненый краб.
Тул вздохнул:
– Вот бы твою жалкую жопу в мою помидорную бригаду.
Он побрел к двери и распахнул ее. На пороге стоял коп с портфелем в руках. Тул кивком пригласил его внутрь.
– Мистер Перроне здесь? – спросил Карл Ролвааг.
– На кухне. – Тул повернулся на каблуках и направился в спальню вздремнуть.
Детектив нашел Чаза под столом, в позе эмбриона.
– Плохой день? – участливо спросил Ролвааг.
– Желудок болит. – Чаз несколько успокоился: привычка лгать не отключилась.
Ролвааг подсел к нему на пол:
– У меня есть пара неотложных вопросов.
– Что еще стряслось? – Чаз жалобно тер горящие веки.
– У вашей жены была карта «Америкэн Экспресс».
– Да она есть у любой куклы в «Маппет-шоу»!
– Где ее карта? – спросил детектив.
– Я же вам говорил, я избавился от всех ее вещей. Всех, – ответил Чаз. – Слишком мучительно держать их в доме. Наверное, кредитка была в одной из сумочек, которые я выбросил на помойку.
– Которой сумочке? Той, с которой она была в круизе?
– Почем я знаю? Я их все выкинул.
– Есть ли шансы, что ее кредитка и водительские права были украдены? – спросил Ролвааг.
Чаз медленно разогнулся и сел. Взломы – неужели ему опять не повезло, шантажист рылся в коробках в гараже и наткнулся на карточку Джои?
– Я потому спрашиваю, что после исчезновения вашей жены карту несколько раз использовали, – объяснил детектив.
– Это не я!
– В основном женская одежда, косметика и так далее.
Чаз искренне недоумевал и надеялся, что это заметно.
– Может, кто-нибудь из друзей вашей жены мог так поступить? Или из ваших друзей? – настаивал Ролвааг.
Чаз знал, что детектив имеет в виду: девок, с которыми Чаз мог трахаться на стороне.
– Да как бы они наложили лапу на ее карточку? Я что, по-вашему, полный идиот?
Лицо Ролваага говорило, что он не исключает такой возможности.
«Наверное, это шантажист, – подумал Чаз. – Или Рикка. Кто еще был в доме и имел шанс упереть карту?»
– Эй, а может, мистер О'Тул? – энергично выпалил Чаз.
Детектив улыбнулся:
– Лично я не представляю его в бикини от «Барберри», но чем черт не шутит?
– Ну, может, у него есть подружка? – предположил Чаз, подумав: «Нуда, может, коровы когда-нибудь научатся играть в лакросс». – Знаете, что? Готов поспорить, что ее кредитку уперли на корабле, – оживленно заявил он. – У горничных есть запасные ключи от всех кают.
Ролвааг признал, что это вполне вероятно.
– В любом случае вы, наверное, хотите известить «Америкэн Экспресс» и закрыть счет вашей жены.
– О, разумеется, – согласился Чаз, хотя знал, что не сделает ничего подобного. В минуты праздности он будет грезить о стройных темнокожих красотках, что работали на борту «Герцогини солнца», и гадать, которая из них ныне лежит и загорает на пляже Арубы в новом раздельном купальнике «Барберри».
