— Все не так просто, как может показаться со
стороны, — ответила Тамзин, пытаясь сообразить, к чему клонит эта хитрая
лиса. — Жизнь главного редактора далеко не легка.
Она подошла к гардеробу, чтобы выбрать платье. Шкаф был
старинной работы и, очевидно, стоял на этом месте не одно столетие. Его дверцы
были украшены резьбой в виде виноградных гроздей и листьев, он пропитался
сладковатым мускусным запахом висевших в нем нарядов. Возможно, здесь когда-то
стояла какая-то невинная девушка, мечтающая повстречать на балу свою настоящую
любовь.
— Обожаю старинную мебель, — сказала Инга, подходя
к Тамзин. — Мне хочется верить, что этот шкаф скрывает проход в волшебную
страну.
Тамзин обернулась: Инга сверлила ее загадочным взглядом, на
ее алых губах играла многообещающая улыбка. Тамзин прошла мимо нее, сняв с
вешалки приглянувшееся платье, и ответила ровным голосом, стараясь не выдать
волнения:
— В нас всех живет ребенок, не так ли?
— Да, вы правы. Я часто вспоминаю детство и игры, в
которые мы с Лансом играли. Мы ведь выросли вместе, он мой кузен.
Тамзин притворилась, что не замечает ее многозначительного
взгляда, и, не снимая халата, натянула черные кружевные трусики. Ей показались подозрительными
намеки Инги на особые отношения, связывающие ее с Лансом. Повернувшись к ней
спиной, Тамзин скинула халат и просунула руки в бретельки бюстгальтера.
Оставалось застегнуть его и надеть зеленое платье модного фасона. Внезапно Инга
прикоснулась холодными пальцами к ее спине и ловко застегнула крючки.
Тамзин замерла, охваченная оторопью, и руки Инги сжали ее
груди.
— Какие у вас чувствительные соски, — промурлыкала
грудным голосом она, поглаживая атласные чашечки лифчика. — Они хотят,
чтобы их приласкали.
Мягкое освещение, игра пламени в камине, тени на стенах и
пряные запахи в комнате завораживали Тамзин, наполняя ее вожделением. В
промежности возникло томление, трусы промокли. Руки Инги продолжали нежно
поглаживать ее груди и теребить соски. Тамзин с трудом стряхнула с себя
оцепенение и, надев через голову платье, одернула подол и расправила плечи.
Инга помогла ей застегнуть молнию, пригладила ее рассыпавшиеся по голым плечам
волосы и, проведя пальцем по позвоночнику, воскликнула:
— Какое миленькое платье!
— Это одна из последних моделей моего приятеля — Тэга
Педры.
— Как, вы лично знакомы с этим модельером? Я же
говорила, что вы счастливый человек! Боже, я все больше вам завидую!
— Он подарил мне это платье на Рождество! —
похвасталась Тамзин.
Инга закатила глаза и вздохнула в ответ. Макияж Тамзин
успела сделать до ее неожиданного появления, так что можно было идти. Но Тамзин
медлила, оставаясь во власти уюта в номере и нежных прикосновений Инги.
— Мне хочется вас поцеловать, — прошептала она и, не
дожидаясь ответа, поцеловала Тамзин в губы. Этот поцелуй не походил ни на один
из поцелуев мужчин. Он был несравненно более нежным, чувственным и сладким.
Губы Тамзин раскрылись, пропуская в рот шаловливый язычок Инги, и райское
блаженство растеклось по всему ее телу. Их языки сплелись и начали извиваться в
радостном танце. Тамзин сжала груди Инги и начала теребить ее соски.
Слившись в порыве сладострастия, женщины подошли к дивану.
Внизу живота Тамзин бурлила лава, клитор жаждал массажа. Внезапно раздался удар
гонга, гостей приглашали на ужин. Инга отпрянула от Тамзин и с лукавой улыбкой
сказала:
— Придется прервать наши игры, дорогая. Вернемся к ним
позже.
Гости рассаживались за длинным столом в большом зале
напротив друг друга. На белоснежной льняной скатерти плясали малиновые отблески
свечей и пламени в камине. Стены были украшены скрещенными пиками и флагами,
мечами и гербами. Вдоль одной из них тянулась галерея для музыкантов. В
хрустальных бокалах вспыхивали искорки, столовое серебро было начищено до
блеска. Посередине стола стояла ваза с цветами в форме козлоногого сатира. Во
главе стола восседал Ланс. Инга села напротив него, на противоположном конце.
Кевлин, переодетый в униформу официанта, подавал одно блюдо за другим.
Дворецкий Харпер едва успевал откупоривать бутылки и наполнять вином бокалы.
— Сегодня вы можете не ограничивать себя, — с
улыбкой промолвила Инга. — Но завтра я начну следить за тем, чтобы вы
соблюдали диету. Впрочем, голодать вы у нас не будете, не волнуйтесь.
Тамзин проголодалась и с удовольствием отведала все поданные
блюда: и тающую во рту копченую лососину, и черную икру с омлетом, и жареного
ягненка с трюфелями, и овощи, и сладчайшую дыню, и вафельные трубочки с кремом
и шоколадом.
— Ну и каково же твое первое впечатление? —
спросила, наклонившись к ней, вкрадчивым голосом Дженис.
— Если это и есть здоровая пища, то я согласна есть ее
ежедневно, — ответила Тамзин, слизывая языком крем с губы.
— Вы называете это здоровой пищей? — вмешался в
разговор сидевший рядом с ней мужчина. — Вздор! Это обжорство и баловство!
Там, откуда я приехал, люди радуются, если им удается найти несколько жирных
личинок жуков-короедов.
— Неужели, Алекс? И вы тоже ими питались? —
спросила Инга, изумленно вытаращив глаза.
Некоторые из гостей скорчили гримасы отвращения, другие
повскакали с мест и устремились в туалет. Только счастливые молодожены,
приехавшие сюда на свой медовый месяц, продолжали разговаривать, ничего не
замечая вокруг себя.
Алекс злодейски ухмыльнулся, довольный произведенным его
словами эффектом, поднял бокал и добавил, поедая Ингу плотоядным взглядом:
— Индейцы, живущие в лесу, обожают это лакомство.
Личинки чрезвычайно питательны. Натуральный продукт! Советую при случае их
отведать.
Тамзин уже познакомилась с этим господином. Его звали Алекс
Фентон, он недавно вернулся из экспедиции в джунглях Бразилии. Его
привлекательное лицо потемнело от загара, волосы выгорели на солнце. Среднего
роста, мускулистый и крепкий, Алекс постоянно улыбался, сверкая васильковыми
глазами, и обладал завидным аппетитом.
— Я бы хотела взять у вас интервью, мистер Фентон, и
сфотографировать вас для моего журнала, — сказала Тамзин. — Я
захватила с собой камеру.
— А как называется ваш журнал, мисс Лоуренс? —
спросил путешественник и фотограф, сверля ее взглядом.
— «Химера»! — ответила она, изо всех сил стараясь
не отвести глаза.
— Почему он так странно называется? — спросил
Алекс, поморщившись. — Ведь химера — это отвратительное чудовище, с
огнедышащей львиной пастью, змеиным хвостом и козьим туловищем.
Разве в вашей редакции работают чудовища, мисс Лоуренс? Вы,
как мне кажется, на него не похожи.
