Прислонившись лбом к плитке в парилке душа, достопочтенный Артур Баттенкилл-младший ясно видел все это. Однако он не видел простого синего седана, въезжающего на дорожку к дому. Внутри было три человека: агент ФБР и два окружныхдетектива. Они приехали спросить судью о его помощнике, чье имя любезно сообщили жена судьи и секретарши, и чьи зажаренные останки были (меньше часа назад) положительно идентифицированы после серии тестов ДНК Если, как утверждала миссис Баттенкилл, судья поручил покойному Чемпу Пауэллу поджог, при котором Пауэлл и погиб, тогда сам Баттенкилл-младший предстанет перед судом за убийство при отягчающих обстоятельствах.
Эта тема возникла довольно скоро, когда Артур Баттенкилл вытерся, оделся, подхватил чемодан и – весело мурлыча мотив «Желтой птицы»
[51]
– вышел из парадной двери, где его поджидали агенты.
– Что будет с вашим мужем?
Кэти Баттенкилл сказала:
– Тюрьма, наверное.
– Боже, – отозвалась Мэри Андреа Финли Кроум, думая: а она жестче, чем кажется.
– На следующем выезде будет «УДенни». Вы голодны?
Мэри Андреа вздохнула:
– Напомните, куда мы едем? Как называется место.
– Грейндж.
– И вы уверены, что Том там?
– Думаю, да. Я вполне уверена, – ответила Кэти.
– И откуда же все-таки вы его знаете? Или вы уже говорили?
Мэри Андреа не привыкла к дорожным приключениям в компании абсолютных незнакомцев, но этой женщине, кажется, можно было доверять, а Мэри Андреа обезумела – ее напугал адвокат, занимавшийся разводом Тома, на нее грубо накричали репортеры. Она никогда не забудет ни жара софитов, припекавших шею, когда она спасалась бегством, ни ужаса, когда она пробивала себе дорогу сквозь толпу в вестибюле редакции. Она даже собралась было симулировать очередной обморок, но передумала: хореография в такой суматохе рискованна.
Внезапно ее локоть сжала чья-то рука, Мэри Андреа развернулась и увидела эту женщину – хорошенькую рыжеватую блондинку, которая вывела ее за дверь и предложила:
– Давайте увезем вас из этой абракадабры.
И Мэри Андреа, ошеломленная поражением и ослабевшая от унижения, пошла за незнакомой утешительницей, потому что это немногим хуже побега, который ей очень хотелось совершить. Женщина представилась Кэти Кто-то-там и резво запихнула Мэри Андреа в машину.
– Я старалась добраться побыстрее, – вздохнула Кэти. – Я хотела сказать вам, что ваш муж жив – вы имели право знать. Но меня задержали в конторе шерифа.
Сначала Мэри Андреа пропустила последнюю часть ее пояснений мимо ушей, но позже, когда они выехали на шоссе, вдруг напомнила об этом, чтобы завязать разговор. Кэти откровенно заявила, что муж ее – местный судья, совершивший чудовищное преступление, и что ее совесть и религиозные убеждения потребовали, чтобы она сдала его полиции. Рассказ возбудил любопытство Мэри Андреа, но ей хотелось вернуть беседу обратно к теме собственного ублюдочного махинатора-мужа. А как еще назвать человека, которому хватило жестокости сжечь свой дом только ради того, чтобы выставить собственную жену – пусть и проживающую отдельно – на публичное телевизионное посмешище?
– Вы ошибаетесь. Все было не так, – возразила Кэти Баттенкилл.
– Вы не знаете Тома.
– Вообще-то знаю. Видите ли, я была его любовницей. – Кэти придерживалась своей новообретенной доктрины абсолютной честности. – Примерно две недели. Загляните в мою сумочку, там список всех наших занятий любовью. На лиловой бумаге для заметок, сложен вдвое.
– Вы это серьезно, да? – выдохнула Мэри Андреа.
– Возьмите и взгляните.
– Нет, спасибо.
– Правда стоит дороже, чем все остальное в этом мире. Я расскажу вам все, что захотите знать.
– И потом еще добавлю, – вполголоса буркнула Мэри Андреа. Она решила разыграть ревность, чтобы отбить у этой женщины охоту распространяться.
Но Кэти застала ее врасплох вопросом:
– Вы разве не рады, что он жив? Как-то по вам не скажешь, что вы в восторге.
– Я… кажется, я до сих пор в шоке.
Судя по всему, Кэти не поверила.
Мэри Андреа сказала:
– Если бы я на него так жутко не злилась, да, конечно, я бы порадовалась. – Что, пожалуй, было правдой. Мэри Андреа понимала, что ее сварливость не сообразуется с обстоятельствами, но молоденькая Кэти не могла знать, чем был брак с Кроумом – или чем он стал. А какой бы прекрасной актрисой Мэри Андреа ни была, она никак не могла сообразить, как вести себя экс-вдове. Она таких раньше не встречала.
– Не надо злиться, – ответила Кэти. – Том вас не подставлял. Все, что случилось, – вина моего мужа, а заодно и моя, раз я спала с Томом. Понимаете, именно поэтому Артур велел поджечь дом…
– Стоп. Кто такой Артур?
– Мой муж. Я же вам говорила. Я понимаю, путаница ужасная, – добавила Кэти, – но вам стоит понять, что Томми этого не подстраивал. Он и знать не знал. Когда все случилось, его не было в городе, он работал над статьей для газеты. Вот Арт и послал человека в дом…
– Так, тихо! – Мэри Андреа загородилась руками. – Вашему мужу из-за этого светит тюрьма?
– Ну да.
– Боже мой.
– Я так рада, что вы мне верите.
– О, я в этом не совсем уверена. – перебила Мэри Андреа. – Но история хоть куда, Кэти. А если вы действительно ее сочинили сами, вам стоит подумать о карьере в шоу-бизнесе. Серьезно.
Когда Кэтрин Баттенкилл заговорила снова, до Грейнджа оставалось полчаса:
– Я пришла к убеждению, что у всего происходящего есть свои причины, миссис Кроум. Совпадений, везения и удачи не существует. Все, что случается, призвано направлять нас. Например, Том. Если бы я тринадцать раз не занималась с Томом любовью, я бы никогда не узнала, каков Артур на самом деле. И Артур никогда не сжег бы дом, а вы бы не ехали сейчас со мной в Грейндж увидеться с мужем.
В кои-то веки Мэри Андреа не рассчитала свою реакцию.
– Тринадцать раз за две недели?
Подумав: они побили наш старый рекорд.
– Но это вместе с оральными связями. – Кэти попыталась смягчить удар. Она опустила стекло. В машину устремился прохладный воздух. – Не знаю, как вы, а я до смерти хочу чизбургер.
– А я до смерти хочу побеседовать с мистером Томом Кроумом.
– Уже недолго, – беспечно сказала Кэти. – Но нам все равно нужно сделать пару остановок. Одну на заправке.
